Особый позор я пережила на занятиях по ясновидению, когда после длинной и нудной лекции преподаватель попросила нас достать серебряные блюдца и прокатить по ним яблоко, чтобы увидеть того, кого загадаешь, а я смогла достать только огрызок, потому что тайком съела все яблоки, спрятавшись на самом верху аудитории.

Царёв потешался надо мной минут пятнадцать, пока я не швырнула ему огрызком в затылок. Конечно же, преподаватель это заметила и назначила мне в качестве штрафа выучить десять параграфов к субботе.

Анчуткин ссудил яблоко, но и в ясновидении меня постигла неудача – сколько я ни катала яблоко по серебру, я не смогла увидеть ни Бантика, ни Милану, ни кого-то из своих друзей. Последней я загадала на бабулю, но тут прозвенел звонок и нам предстояло отправиться на занятия по физическому внушению.

Слободан Будимирович говорил, что тут мне пригодится умение танцевать, и я загорелась показать, на что я способна (ведь должен быть у меня талант хоть к чему-то?!), но на этом занятии никаких магических штучек нам не объясняли и не показывали. Бодрый седой дядька с громогласным басом, как у бешеного слона, гонял нас по спортзалу около тридцати минут, а потом заставил девушек качать пресс на время, а парней подтягиваться.

Я посматривала, как студенты «Ивы» болтаются на турнике, как дохлые червяки, и тайком посмеивалась. Только Козлов и Царёв смогли показать класс. Козлов подтянулся двадцать пять раз, а Царёв – тридцать. Причем, сделал это четко, аккуратно, явно красуясь перед девчонками.

- Царёв – отлично, - похвалил седой дядька, делая отметку в блокноте, а потом с сожалением обратился к остальным парням. – Ну что, здыхлики? Кто-нибудь из вас хоть когда-нибудь сможет подтянуться столько?

Я поднялась с мата, и подошла к турнику, поплевав на ладони.

- Чего тебе, Краснова? – тут же нахально встрял Царёв. – Ты перепутала, девочкам – качать пузики, - и он дурашливо ткнул большим пальцем через плечо в сторону студенток, которые попискивали и мухлевали, отсчитывая отжимания через раз.

Турник был высокий – я не достала бы и в прыжке, но прежде, чем преподаватель что-то сказал, я подпрыгнула, ухватившись за вертикальный металлический шест, уперлась носками кроссовок в металлические канаты, по-обезъяньи поднялась повыше и ухватилась за поперечную перекладину, повиснув на руках.

Парни захохотали, а девушки забили качать пресс и с любопытством уставились на меня.

- Считайте, - бросила я и начала подтягиваться – быстро, каждый раз кладя подбородок на перекладину.

Кто-то вяло начал считать, но после десяти заметно оживился и счет пошел бодрее, а после двадцати отжимания отсчитывали уже хором, всей группой. Я легко дошла до тридцати, перемахнула на сорок и постаралась дотянуть до пятидесяти. Последние жимы я осилила уже через силу, но наградой за усилия было ошарашенное лицо Царёва, когда я спрыгнула на пол и вытерла горящие ладони о штаны.

- Кто сможет больше? – спросила я небрежно и отправилась на маты, в девичью компанию.

- Краснова! Отлично! – прогрохотал на весь спортзал преподаватель и снова принялся распекать парней: - Э! Богатыри дохлые! Вам не совестно перед девчонкой? Как она вас сделала?!

Я оказалась героем дня и была очень этим довольна, хотя мои навыки не были магическими. Но я смогла сделать то, что этим волшебникам и не снилось. Анчуткин смотрел на меня, как на статую позолоченную. Он опять притащил бутерброды, и мы, воспользовавшись хорошей погодой, решили пообедать во дворе института, во внутреннем дворике, где стояла беседка и были высажены несколько елок и сосен. Нас не было видно с улицы, и шум машин слышался далеко, как шум прибоя или шорох осыпающихся камней. Если прищурить глаза, можно вообразить, что ты не в центре города, а в лесу. Тут даже пахло лесом – сыро, пряно и свежо.