Не совсем то, что я ожидала услышать, но разговор окончен – это было понятно. Я пробормотала невнятное «до свидания», подхватила рюкзак и вышла в коридор, где меня ждал Анчуткин.

- Сейчас перерыв, можно в столовку сходить, - начал он бодро, но тут же съехал с этого тона: - но лучше не ходить. Царёв опять что-нибудь устроит. У меня бутерброды есть. Хочешь?

- Хочу, - сказала я, внезапно осознав, как голодна. – С чем бутеры?

- С курицей! – обрадовался он, похлопав по своей сумке. – Мне бабушка с собой много дала. Пошли в лабораторию? Там чай вскипятить можно.

Он опять повел меня запутанными ходами-выходами и бесконечными лестницами, но уже через пять минут мы добрались до лифта, и Анчуткин нажал цифру «36». Лифт двинулся вверх мягко, почти незаметно, только менялись огоньки на дисплее.

Тридцать шестой этаж напомнил мне научный центр, где ректор с рыжей запихивали меня в «печь» - сводчатые потолки, свет белых ламп…

Анчуткин подвел меня к одной из дверей и набрал на электронном замке код – 1,2,3,4. Дверь бесшумно поплыла в сторону.

- Слишком простой код, - заметила я.

- Так тут ничего секретного. Простая школьная лаборатория. У нас здесь проходят занятия кружка по артефакторике, я - председатель, - он важно поправил очки.

- Артефакторика?

- Изобретение новых артефактов! – Анчуткин так и подпрыгнул. – Все эти золотые яблоки, гусли-самогуды, путеводные клубочки – позавчерашний день! Надо что-то новое, креативное! Например, негасимая искра! – он метнулся к сейфу, открыл его и извлек оттуда пробирку, в которой прыгал золотисто-оранжевый огонек. – Горит, но не обжигает, - он осторожно вывалил огонек на столешницу, и там сразу же образовалась темная подпалина. – Почти не обжигает, - смущенно признался Анчуткин. – Но я над этим работаю.

Он пристроил над искрой горелку и поставил на горелку металлическую кружку с водой, достал из сумки завернутые в фольгу бутерброды, а из стенного шкафчика – чай в пакетиках, сахар-рафинад и сушки с маком.

Вода закипела в считанные минуты, а столешница прогорела почти насквозь. В последний момент Анчуткин пинцетом передвинул искру на новое место и поставил на горелку вторую кружку.

- Тебе здесь понравится, - болтал он без остановки, сразу видно – нашел свободные уши и присел. – Здесь жутко интересно. Приходи в наш кружок, у нас никто дурацких шуток не устраивает…

- Я уже видела такие искры, - сказала я, проигнорировав его «жутко интересно». – У Царёва с Козловым был мяч, весь в таких искрах.

- Это они у меня стащили пробирку с искрой сегодня утром, - признался Анчуткин и вздохнул: - Идиоты…

Бутерброды оказались удивительно вкусными. Или я была настолько голодна. Мы уничтожили их до последней крошки, а потом выпили по кружке крепкого чая с сахаром и сушками.

Потом Анчуткин показал мне библиотеку, и уборную для девочек, и спортивный зал, и мы едва успели на начало следующей ленты, ввалившись в аудиторию за секунду до преподавателя, а после лекций меня уже поджидала Ленка.

- Как все прошло? – спросила она, заметно нервничая.

- Так себе, - промямлила я, глядя, как Царёв и Козлов, перешептываясь, удаляются по коридору – им ведь предстояло отбывать какое-то там наказание.

- Пойдем, провожу тебя в общежитие, - Ленка дернула плечом. – Идем же! Не хочу тут с тобой без толку стоять!

Я на прощание махнула Анчуткину, который топтался в десяти шагах от нас, не смея подойти, и пошла следом за сестрой.

Комнаты общежития располагались на пятом этаже. Ленка открыла дверь номер «девять» ключом, на котором болтался брелок в виде черного кота с белой грудкой и зелеными глазами, и пропустила меня вперед.