В замке, должно быть, спали все, кроме хозяев. Замерла, услышав отдаленно знакомый женский голос. Память твердила, что я его слышала прежде, но кому он принадлежит, не могла понять:

- …шутишь! Нет, ты не шутишь, ты откровенно издеваешься!

Стук каблучков по каменному полу говорил, что их обладательница крайне возмущена и взволнована.

- Прекрати, - коротко отрезал владыка.

- Прекратить? Я требую, слышишь меня, требую, на правах старшей ирд Нойрман, чтобы ты забрал у нее кулон! Забери, Ролдхар, пока не стало слишком поздно!

- Она сама надела его, мама. Сама.

Я против воли накрыла ладошкой холодный камушек на груди. Снимать его почему-то не хотелось. Легкая, почти невесомая цепочка даже не ощущалась, а острые грани приятно покалывали кожу чуть ниже ключиц.

- Это еще ничего не значит, ты прекрасно понимаешь! Нужны сутки, а то и больше!

- И то, как она укротила дракона, тоже ничего не значит?

- Ролдхар, кто не хочет, ищет причины, кто хочет – возможности. Ты найдешь возможность от нее избавиться. Подумать только – человечка! Ладно бы в хранительницах, такой позор я бы еще пережила, насилу, но пережила, недаром меня стальной драконицей именуют. Но сердце дракона? Родовой артефакт? Сын, серьезно? Привязать ее к себе?

- Это был не мой выбор, - ящер заволновался, и в голосе владыки послышалось рычание. – Думаете, мне это доставляет удовольствие? Я этому рад, по-вашему? Зверь все сильнее и ему девчонка нравится. Даже сейчас он не просит, он требует закрыть вам рот весьма негуманным способом. Поэтому, мама, во избежание недоразумений…

Женщина фыркнула, услышав официальное обращение. Обращение зверя. Снова застучали каблучки. Но долго молчать леди не смогла.

- Для нашего общества она – позор, Ролдхар! Ничего! Меньше даже, чем ничего. Ты можешь себе представить, какие начнутся пересуды? Драконы никогда ее не примут! Твоя власть и без того шатка. И почти невероятно, чтобы она выносила дракона! Ее же от ветра колышет! Избавься от нее, чешуей заклинаю, избавься, родной! – женщина не просила, она умоляла, и тем горче было слышать ее слова.

Ничего… Я – меньше даже, чем ничего. Слезы набежали помимо воли, хотя я приказывала себе не плакать.

- Договорись со зверем, ты же прежде успешно справлялся с этой задачей.

- Мама, - прорычал владыка.

- Хорошо, хорошо. Давай сменим тему. Ко мне сегодня подходил ирд Фаргсон. Что за история с женитьбой его сына? На орковице? Это очередная шутка твоего зверя или как мне понимать?

Дальше слушать не стала. Не смогла. Да и сплетни не любила. И без того услышала то, что для моих ушей не предназначалось. Но фраза леди: «Для нашего общества она – позор, Ролдхар! Ничего! Меньше даже, чем ничего», так и звучала в ушах. Я знала, что так будет. Ведь знала же, а все равно открыла свое сердце. Все равно позволила ему чувствовать. Все равно решила, будто имею право на счастье рядом с владыкой. Увы. Рядом с ним у меня будущего нет. И эту неприятную действительность следует принять как можно раньше.

Вернувшись в комнату, я позволила себе то, чем не горжусь: заглянула в чужой шкаф. На свое счастье, нашла там несколько женских платьев. Кому бы они ни принадлежали, я все равно верну. Возьму во временное пользование, выстираю, отглажу и верну обязательно. Не идти же мне из замка в одеяле?

Наряды оказались один другого шикарней, все с корсетами и настолько сложные, что облачиться без посторонней помощи невозможно. После недолгих поисков выбрала самое простенькое платье, сиреневое, без камней и вышивки, с многослойным шифоновым подолом и шнуровкой на груди. Среди богатого великолепия оно казалось чьей-то шуткой. Наверное, такой же шуткой и я кажусь в мире богатых, влиятельных и властных драконов. Смешной, нелепой, неказистой шуткой.