- Убить? – с готовностью предположил мужчина.

- Пока не нужно. На данный момент меня интересует все, что ты можешь о ней узнать. Любая информация. Но главным образом, интересуют ее отношения с мужчинами. Ролдхар ненавидит обман. Что-то мне подсказывает, что наша смазливая птичка не так чиста, как пытается казаться.

Ахот понимающе улыбнулся, и они продолжили обсуждать детали взаимовыгодного сотрудничества.

В гнезде ард Нойрманов

Пожалуй, я умерла, потому что, когда открыла глаза, первое, что увидела – деревянные часы с маятником. Без четверти два. Повернула голову, чтобы убедиться. Все верно. Без четверти два ночи. Не в доме графа Братстона, потому что таких часов в его доме нет. И комнаты такой – тоже нет. И уж совершенно точно среди серых каменных стен возле огромного камина в виде драконьей пасти, в кресле не мог сидеть владыка. Я в гнезде. Ночью. Но… Как?

Ладонь сама потянулась к груди и накрыла прохладный острый камушек в форме сердца.

«Не надевай камушек на шею и ни в коем случае в гнездо с владыкой не езди! Поняла?»

Слова фамильяра ворвались в сознание. Ведь все поняла, но все равно в гнезде и с камушком на шее.

Милорд смотрел с нескрываемой злостью, сжимая ладонью бокал с карей жидкостью, а его зверя я вообще боялась. Тот был готов меня порвать на мелкие лепестки!

Во рту странный привкус чего-то терпкого, отдаленно знакомого. Настурция и календула. Странное сочетание. Обычно оно используется для ослабления памяти, введения в заблуждение или… Или зелья забвения. Осмотрела комнату. Возле широкой кровати на невысокой тумбочке стоял бокал с остатками ало-бурой жидкости. Он опоил меня зельем забвения! Зачем? Я и правда не помню ничего с момента падения в реку! Хуже всего, что милорд молчал, а начинать разговор первой страшно. Да и притвориться, что сплю, уже не получится. Из меня вообще никудышная притворщица.

Ролдхар допил большими глотками, швырнул пустой бокал в полыхающий камин, а затем поднялся и молча вышел из комнаты. Дверь хлопнула так, что я вздрогнула и зажмурилась. И лишь одна мысль страшила куда сильнее молчания владыки: я не вернулась в полночь в поместье Адриана. Он найдет меня. Найдет, во что бы то ни стало, и тогда даже представлять не хочется, что меня ждет…

Слезы скатились по щекам и намочили шелковую наволочку. Поспешила вытереться, чтобы не пачкать постель и села. Ничего не болело, хотя должно бы. Разве что шея немого, что весьма странно. Не менее странно – отсутствие температуры. Впрочем, должно быть, обо мне позаботился лекарь. Наверняка в гнезде драконов имеется собственный, здесь же не только ящеры, но и обычные люди работают. Я видела служанок на кухне – многие из них человечки.

Но сейчас волновало другое: что мне делать? Остаться до утра или собраться и уйти прямо сейчас? Следует ли поговорить с милордом до этого? Объяснить, почему я ушла из кареты и… спросить, как на мне оказался его кулон? А что, если я прямо в его присутствии начну перемещаться к графу Братстону? Как вообще получилось, что заклятье не сработало? Три бесконечно долгих года я каждую ночь оказывалась в набившей оскомину спальне…

От волнения голову словно тисками сдавило. Я не знала, как поступить. Больше всего хотелось уйти к госпоже Венере, и я бы ушла. Прямо посреди ночи, если бы знала, где мое платье.

К моему ужасу, в постели я лежала голая… Зелье забвения… Что милорд сделал со мной? И где мое белье?

Замотавшись в фиолетовое шелковое одеяло, я решительно толкнула каменные двери и вышла в коридор. Пустой, тоже каменный, освещенный уютным огнем факелов. Что-то изменилось во мне с момента прохождения когтя дракона, и я знала, куда идти. Точнее, слышала голоса в конце коридора и почему-то как мотылек на пламя, медленно двигалась на их зов.