- Ты боишься, что, живя в тонком мире долго и сохраняя опыт, я стану слишком сильным и буду угрозой тебе? – призрак перешел на «ты», теперь не воспринимая меня, как графа Елецкого. – Скажи правду, Астерий?

- Нет, угрозой ты мне не будешь, - я не стал пояснять ему, что, как только это физическое тело умрет, я не стану сопротивляться потоку, а поплыву в нем, но с той лишь разницей от всех других, что я поплыву туда, куда сам захочу, сохраняя опыт и знания прежних жизней. Хотя, быть может и задержусь здесь из-за Айлин или Артемиды.

- Я могу поклясться клятвой Дубницкого, - сказал Родерик. – Могу тебе щедро заплатить. У меня есть очень дорогой магический артефакт: медальон Каукет – он будет прекрасной платой. К нему добавлю деньги. Любую сумму, которую пожелаешь, - глаза призрака возбужденно засветились.

- Скажи мне, Родерик, вы эти деньги, которые у Талии в сумочке, взяли в банке? Ограбили или украли? – полюбопытствовал я, внимательно наблюдая за оттенками свечения его ментального тела.

Призрак медлил с ответом, но я уже знал его.

6. Глава 6. Золотые Небеса

- Понимаете ли, ваше сиятельство, Талия сбежала из дома и у нее при себе не было ни копейки денег. В мою квартиру мы не могли попасть по некоторым причинам – там проживает моя бывшая девушка. Вот и пришлось чуть-чуть сжульничать, - неохотно признал серый маг. - Осуждаете?

- Сжульничать чуть-чуть – это на стоимость роскошной виманы, плюс еще этакий приличный запас? – уточнил я. – Родерик, а каковы будут масштабы, если вы сжульничаете не чуть-чуть? Ну, так, по-серьезному? Хотя какая разница насколько вы там «сжульничали». Если запустить руку в чужой карман, то не имеет значения сколько ты оттуда вытащишь: одну монетку или все содержимое.

- Эх, ваше сиятельство, все-таки осуждаете, - беззвучно и тяжко произнес Родерик.

- Мягко говоря, не одобряю, - я подумал, что в одной или даже не одной далекой жизни, когда дела мои шли скверно, я тоже промышлял воровством и грабежом. Мне безумно стыдно за те жизни и содеянное в них. Было это задолго до того, как я обрел имя «Астерий», задолго до Троянской войны. Да и потом были на мне и другие грехи – убийства за деньги и просто так, по чьей-то слезной просьбе, правда тогда у меня уже появились более здравые принципы – я убивал только негодяев. Каждая душа должна пройти через эту грязь, сомнения и осмысление человеческого пути, сама оценить тяжесть своих деяний и найти путь к очищению. Я не имею право осуждать ни Родерика, ни Талию, но я, мягко говоря, не одобряю. - Дело ваше, но это может привести госпожу Евстафьеву к печальным последствиям, - продолжил я. - Банк в состоянии нанять хороших сыщиков и магов, и они раскопают как вы это делаете. Допустим, я уже понимаю как, - я догадывался, что ему из тонкого плана не составляет труда проникнуть в любое место, где есть какие-то ценности и вынести столько, насколько он смог развить силу и плотность астрального тела. - Тебе, Родерик, ничего не будет, потому как для них ты практически не существуешь и почти недостижим, а баронесса может очень пострадать. Пойми, я переживаю за нее. И поскольку я считаю ее своей подругой, я не хочу, чтобы ваш союз привел к печальным последствиям для самой Талии. Скажу прямо: именно это сдерживает меня от того, чтобы передать нужную тебе хитрость с потоком. Если ты уйдешь, то баронесса очень расстроится, но эта печаль не будет долгой, оставшись без денег и твоей поддержки, ей придется стать тем, кем она прежде была – просто непоседливой, взбалмошной девушкой и вернуться к отцу.