При словах «моего Луиса» кто-то будто коготком царапнул тонкую ткань моей души. Да, я ревновал. Сдержано, вполне отдавая отчет этому чувству и позволяя ему быть. Ведь если совсем без него, то в жизни становится чуть меньше вкуса. А я люблю эти вкусы. Я просто люблю жизнь, как она есть во всей полноте, с ее горестями и радостями.

Вторая мигающая строка на АУСе сигнализировала о непросмотренном сообщении от Варшавского. Оно оказалось коротким, текстовым:

«Здравия, Александр Петрович! Вышел срочный циркуляр, по работе, в которую вы вовлечены. Вам надлежит немедленно с ним ознакомиться!».

Я не сомневался, что это именно тот самый «циркуляр», который должен помочь мне с отказом принять Ольгу в состав экспедиции. Я поторопился встать, и включил коммуникатор. Пока он грузился, соединялся с Всеимперской сетью, я надел джаны, посетил ванную. Когда вернулся, обнаружил в комнате, пропавшую Элизабет. Баронесса выглядела взволнованной, слегка растрепанной.

– Где ты была, дорогая? – спросил я, приобняв англичанку.

– В нижнем зале, – видя непонимание в моих глазах, Стрельцова пояснила: – Там, где мы познакомились с тобой первый раз.

Я был в легком недоумении:

– Мы познакомились с тобой в прихожей, когда ты приехала к нам с Майклом.

– Нет, когда мы познакомились с тобой по-настоящему, – чеширская кошечка улыбнулась и с желанием прижалась ко мне. – В подвале, где ты меня трахнул. Сделал это так дерзко… Нагло… – она поцеловала меня, – Так сильно… Что мне кажется, я теперь всегда чувствую тебя в себе. Я спустилась, чтобы немного потренироваться там. Отработать рукопашку. А потом вспомнила тот день. Будто снова пережила все, что было. Ты… Все, что произошло со мной. А потом еще боги. Твоя Артемида… Тогда я впервые поняла, что ты – демон. Мой демон!

– Сучка! Ты же заслужила тогда это! – я сунул руку ей между бедер. – Заслужила своими поведением, своими мыслями в столовой, своими глазами, которые смотрели на меня именно так!

– Тогда да, заслужила. А сейчас? – она сжала бедрами мою ладонь, не давая ей воли.

И это меня завело. Вот такая пустая мелочь завела неожиданно и сильно. Элиз не подчиняется мне?! Моя возлюбленная англичанка не дает хозяйничать там, где я хочу?! Боги, какой приятный вызов! Я повалил ее на кровать. Стрельцова сопротивлялась как тот, первый раз, но все-таки ее губки сомкнулись на багровом начале моего воина, вдохновленного воспоминаниями. И я был беспощаден с баронессой, ровно как она того хотела. Когда жемчужные капли потекли по ее губам и забрызгали лицо и голую грудь Элиз, ей пришлось продолжить начатое. Затем я поставил Стрельцову на четвереньки и заставил ее закричать от первого проникновения, от сладкой боли и восторга.

Когда все кончилось, и мы почти лишились сил, я отнес Элизабет в ванную. Лишь после этого я смог добраться до коммуникатора и принять так называемый циркуляр от императорского конфидента.

Открыл документ и прочитал:

«Вторая имперская канцелярия

Распоряжение обязательно к неукоснительному соблюдению…»

Далее из документа следовало ровно то, о чем мы с Елисеем Ивановичем договорились: сей циркуляр жестко запрещал мне привлекать в экспедиционную группу операции под названием «Архивы Шивы» людей кроме тех, которые будут в списке, согласованном с той же имперской канцелярией и руководством «Сириуса».

Теперь мне оставалось довести эту информацию до Ковалевской. Причем сказать все это по возможности трагичным голосом.

– Саш, ну я не знаю, Ольга Борисовна обидится, – высказалась Элизабет, сидевшая на стуле рядом. – Она же поймет, что это твоя затея.