Елецкая глянула на часы – было всего лишь 9:53. До назначенного времени оставалось более получаса. Все-таки она слишком погорячилась, что приехала так рано. Встав в нетерпении с дивана, графиня прошлась по залу, подошла к окну, и стояла там, поглядывая в сад.

Неожиданно, высокие двери за ее спиной открылись. Было слышно, как гвардейцы щелкнули каблуками. Елецкая обернулась и увидела Глорию.

– Ваше Величество! – произнесла графиня и присела в глубоком книксене.

Императрица с безразличием глянула на нее, выпуская из покоев седовласого старичка. Но потом вдруг вернулась к ней взглядом и, нахмурившись, спросила:

– Вы, кажется, Елецкая?

– Да, ваше величество! Графиня Елецкая. Просила о вашей аудиенции по очень важному вопросу. Важному не только для меня! – подчеркнула Елена Викторовна, выпрямившись и смело глянув на императрицу.

– Зайдите, – сказала Глория, возвращаясь в свои покои.

Молча императрица провела ее через зал для приемов дальше, уже входя в комнату между библиотекой и спальней сказала:

– Гадаю, что привело вас ко мне. Интересно, угадаю или нет? Графиня Елецкая… как ваше имя, кстати. У меня оно даже записано в недавних бумагах, но вот как-то вылетело из головы, – Глория остановилась, повернувшись к гостье.

– Елена Викторовна, – отозвалась Елецкая, оглядывая небольшую по дворцовым меркам комнату с двумя диванами и столиками на резных ножках с позолотой. Здесь резко пахло каким-то снадобьем: валерьянкой, гвоздикой, мятой. Наверное, запах исходил из флакона, стоявшего на столике справа.

– Не нравится запах? – усмехнулась Глория. – Мне тоже он очень не нравится. Не спала почти всю ночь. Пришлось пить успокоительное. С моим Филофеем совсем плохо. И смею вас заверить, я хоть императрица, но я тоже человек. Садитесь, Елецкая, – она небрежно махнула рукой в сторону дивана.

– Извиняюсь, значит, я очень не вовремя. Может, зайти мне позже? – графиня сделала шаг к дивану и остановилась. – Назначьте, пожалуйста время. Мне очень нужно с вами поговорить.

– Нет уж. Я в состоянии вас выслушать. Быть может даже хорошо, что вы зашли. Садитесь! – настояла Глория.

Елена Викторовна села, помещая ноги под близко стоявший столик. Все, что она собиралась сказать, все, что готовила в мыслях и писала на бумаге, в один миг будто кто-то стер из памяти. И была там лишь жутковатая пустота. Однако, начать разговор с чего-то следовало, ведь речь шла о ее сыне, а значит любое проявление робости здесь просто преступно.

– Я насчет Саши. Александра Петровича Елецкого, – твердо произнесла графиня и со скрытым вызовом глянула на императрицу.

– Догадываюсь. Иначе, какие еще вопросы могут быть, между нами. Ну, и дальше? – Глория устроилась напротив нее. – Говорите, графиня. Какие именно вопросы, касающиеся Саши, вас принесли в столь ранний час во дворец?

После того как Глория произнесла имя его сына так просто «Саши», у Елецкой исчезли последние сомнения: Гера не обманула ее, ни капли ни схитрила. Между Глорией и ее сыном в самом деле были те самые постыдные отношения, о которых сказала богиня. Увы…

Елена Викторовна опустила глаза вовсе не потому, что не могла выдержать давящий взгляд императрицы, а потому что стало тяжело на душе и даже страшно. За Сашу.

– Мне известно, что вы – его любовница, – не поднимая глаз сказала Елецкая. – Вы же понимаете, что это значит?

Глория с минуту молчала, шурша краем своего платья. Казалось, что это молчание режет слух сильнее пронзительного крика.

– Кто это вам сказал? Елецкий не мог такое сказать! – императрица встала, едва не смахнув со столика чайную чашку. – Кто сказал?!