Через полчаса Бригитта помогала мне стягивать ненавистное платье. Оно душило так, что я не сомневалась – без посторонней помощи мне не выбраться.

– Выкинь его, а лучше – сожги, – проворчала я, растирая появившееся на руках раздражение. На живот и ягодицы боялась даже смотреть. Там тоже все чесалось.

– Разве ж можно. Платья из ниоткуда не берутся. Это перешивали из того, что было. И у вас ни одной фрейлины не осталось, чтобы позаимствовать. Не пойдете же по вассалам налоги в чем мать родила собирать, – прыснула гномиха.

С этим же нарядом, сшитым для того, чтобы пытать любую, кто его наденет, я решила не церемонится. Попросила Бригитту отойти и подпалила лежащий на полу ворох.Вот ни за что бы не подумала, что упоминание о налогах способно так согреть черствое сердце индивидуального предпринимателя.

Манжеты и стоячий воротничок а-ля Мария Стюарт грозно топорщились, и платье загорелось не от первой искры – с третьей мне все же это удалось. Я и спичку теперь поджечь смогу, и занавески… Гномиха не обрадовалась и убежала звать других слуг, чтобы помогли справиться с огнем. Или чтобы дать мне угореть в тишине.

Но в этом случае я почему-то знала, что пламя пожрет только платье и не разойдется дальше. Это и была память тела. Как умение высекать из пальцев эти голубые искры или понимание, как делиться энергией с другими, например, с сыном. После того, что случилось этим утром, я вообще решила быть оптимисткой.

– Может, нам швею нанять? – поинтересовалась, когда моя небородатая горничная через десять минут упаковывала меня в более скромное домашнее платье. Из простой хлопковой ткани, почти без декольте и с минимальным, по сравнению с предыдущим, количеством юбок. И даже не красное – только слегка бордовое…

– На что? – отозвалась Бригитта. – Вы только очнулись и пока не представляете, каких размеров в Эритании дыра вместо казны. Если бы мы не кормили вас и принца с гномьей кухни, то вы бы питались прошлогодними сухарями и позапрошлогодним пивом.

Бригитта, как и остальные гномы, теперь смотрела на меня иначе. По-прежнему как на сумасшедшую, но не на тихую – а на такую, как у нас говорили, с дуриной, которая и в пляс в любой момент пойдет, и коня изловит, подставив подножку.

– Страдающее средневековье, – вздохнула я. – Платье необязательно должно стоить, как половина замка. Надо сделать аудит, то есть учет. Посмотреть, что вообще у вас, то есть у нас, есть. Я согласна на простой мужской костюм. Рубашка, брюки, можно плащик сверху, как у Даррена, чтобы в моем случае прикрыть лишние выпуклости. Для коротких набегов, – в смысле прогулок и посещения вассалов – думаю, сойдет.

– Ох, – отреагировала Бригитта. Кажется, она сообразила, что всякое лишнее слово только подогревает мою решимость.

А, что, – ведь каждая девушка имеет право немножко побыть Эмилией. Принцесса, притащившая меня в этот мир, после совета постаралась тут же от меня отделаться. Она радостно прощебетала, что у нее дела и до вечера ее можно не ждать. Хорошо хоть не позабыла вызвать лекаря к Леонарду.

Перед этим я проделала обратный путь в окружении весьма и весьма хмурых гномов. Как будто не они только что отстояли свою королеву и не избавились от ужасного чернокнижника. Дофур на меня старательно не смотрел. Вомбадрил буркнул, что сегодня же состоится мое знакомство с Большой семеркой.

Звучало пугающе. Но так как воины впереди аккуратно несли все еще слабого Лео, из королевских покоев тянуло сыром и специями, а Бригитта встретила мое возвращение возгласом облегчения, то я предпочла не впадать в уныние. В конце концов – всегда успею.