– Пойдём, пойдём! – поджимая губы и туго закручивая на затылке узел, торопила тётка. – Мороженого покушаем, получше места займём!

– Да места всё равно согласно взятым билетам, – со вздохом сказала Таня, надевая пальто.

Когда они вышли, Васёк подошёл к окну и стал смотреть на улицу. По улице шли школьники и школьницы.

«Из школы идут! Поздно. Наверно, совет отряда был у них, – подумал Васёк. – У нас тоже часто бывал совет отряда… я сам объявлял ребятам об этом!»

Васёк прислонился лбом к холодному стеклу. Потом быстро отодвинулся. На улице стояли три знакомые фигуры. Одна из них отделилась и быстро ушла; Васёк узнал Булгакова. «Зачем он приходил?»

На лестнице послышались шаги и голос Лиды Зориной:

– Здесь даже дверь не заперта… Трубачёв, ты дома?

Из-за плеча Зориной выглядывал Одинцов.

– Я дома, – сказал Васёк, вопросительно глядя на обоих. – Идите в комнату.

– Здорово! – развязно сказал Одинцов и тут же смутился.

– Здравствуй! Мы пришли узнать, как твоё здоровье, – поспешила на выручку Лида и вдруг заметила измятые подушки и свисающую с кровати куртку: – Ой, какой беспорядок! Это убрать надо. Сейчас Сергей Николаевич придёт.

– Сергей Николаевич? – Васёк сдвинул брови и посмотрел на Одинцова. – Зачем?

Одинцов пожал плечами:

– Не знаю.

– Нет, знаешь. И говори. А то опять… сам пришёл, а сам…

– Честное пионерское… – торжественно начал Одинцов.

Но Лида решительно перебила его:

– Никаких объяснений! Сказал – приду! И всё. Понимаешь?.. А у тебя беспорядок, на полу обрезки какие-то. Давай щётку!.. Одинцов, раздевайся.

Лида сняла шубку и платок:

– Васёк, на, повесь! И не стой с раскрытым ртом. Смотрите, что кругом делается!

В комнате действительно был беспорядок. С утра тётка ходила расстроенная и в первый раз оставила комнату неубранной. На стуле было брошено её шитьё, на письменном столе Васька валялись какието инструменты.

– Скорей, скорей! Ужас что делается! – за-ткнув за пояс полотенце, говорила Лида. – Одинцов, собирай в ящик инструменты!.. Васёк, прибери стол! Он же первым долгом на твой стол посмотрит!

Мальчики, не рассуждая, принялись за работу. Поправляя постель и взбивая подушки, Лида говорила:

– Надо, чтобы всё прилично было!

Васёк прибрал свой стол. Одинцов сгрёб со стула ворох материи:

– А это куда?

– Это тёткино! – испугался Васёк. – Не тронь, а то спутаешь ей всё, она сердиться будет!

– Подожди! – Лида накрыла всё газетой. – Нехорошо, но уж раз тёткино…

– Мы за тётку не отвечаем, – решили ребята. – Надо только просто так сказать, что это её.

На обеденном столе на чистой скатерти стояла плетёная сухарница.

– Сюда бы хорошо такую салфеточку… – сказала Лида.

Васёк пошарил в комоде и вытащил что-то белое, с кружевами.

– Можно этим, – сказал он.

– Это ж косынка! – возмутилась Лида.

Васёк полез в буфет.

– Вот! – с торжеством сказал он, вынимая оттуда вышитую салфеточку.

– Теперь хорошо! Совсем другое дело! – отходя от стола и склонив голову набок, радовалась Лида. И вдруг всплеснула руками: – А что, если учитель захочет… чаю?

Мальчики оторопели.

– Ну, как это захочет… – протянул Одинцов, глядя на Васька.

Тот пожал плечами:

– Я думаю – нет. Он дома напьётся.

– А я вам говорю, может и тут захотеть. Он же в гости придёт. Вот возьмёт да и скажет: «Я хочу чаю».

– Не морочь голову! – рассердился Одинцов и передразнил девочку: – «Хочу чаю»! Ведь он же учитель.

– Здравствуйте! – насмешливо сказала Лида. – Если учитель, так и чаю не пьёт?

– Нет, пьёт, конечно, – озабоченно сказал Васёк и вспомнил: – У нас печенье есть.

– Давай! – строго приказала Лида. – Всё давай, что есть!