Васёк подошёл ближе.

– Тогда не бейте! – попросил он. Возчик затянулся дымом, сплюнул в сторону и взмахнул вожжами:

– Н-но! Отдохнула! Н-но, дьявол тебя возьми!

Лошадь напрягла мускулы. Под мокрой шкурой у неё пробежала дрожь. Она дёрнулась и остановилась. Возчик забежал вперёд и с размаху ударил её по морде.

– Брось! – подскочил к нему Васёк и, подняв сумку, загородил от ударов морду лошади. – Не смеешь так бить! Я милицию позову!

– Пошёл, пошёл отсюда, а то и тебе попадёт! – пригрозил возчик. – Не мешайся тут!

– Не уйду! По глазам бьёте! – загораживая собой лошадь, кричал Васёк.

– Защитник нашёлся! Тебя самого представить в милицию надо!

– Ты кто такой есть? Почему не в своё дело лезешь? – подошёл к Ваську рослый парень, товарищ возчика.

– Я в своё дело лезу! – сказал Васёк, закидывая вверх голову. Шапка его съехала на затылок, глаза посинели от злобы. – Я пионер! Председатель совета отряда!.. Наша лошадь, государственная! Бить не дам!

– Ого! Ишь ты, председатель!.. Слыхал, Вань? – подмигнул своему товарищу возчик.

По обеим сторонам улицы останавливался народ, сбегались мальчишки. Подходили мужчины. Возчики сбавили тон:

– Ну что ж, Вань, может, отложить кирпичу маленько?

– А где ты его отложишь?

– Да вот около дома. А тогда заедем, возьмём, – предложил товарищ возчика.

– А какое вы имели право такой груз класть на одни сани? – строго спросил подошедший гражданин, вынимая из портфеля бумагу и самопишущую ручку. – Вот мы сейчас на вас акт составим. Лошади эти мне известны, возчиков я запишу. Там, где надо, вас научат, как такой груз накладывать да ещё по глазам лошадь хлестать.

Он написал несколько строчек:

– Кто подтвердит, граждане?

Охотников подписать нашлось много. Васёк тоже протянул руку. Он хотел подписать: «Трубачёв, председатель совета отряда», но вдруг раздумал и тихо отошёл в сторону. Ему показалось, что с тех пор, как он ушёл из школы, прошло очень много времени, что за это время в школе уже решилась его судьба и что он теперь уже, наверно, не председатель совета отряда, а просто школьник, осрамивший свой класс грубым и недостойным поведением.

А Мазин? Что же Мазин? Как же он молчал?.. Как он допустил это? Ведь Мазин поступил с ним ещё хуже, чем Одинцов. Зачем же тогда, вечером, он пришёл к нему как товарищ, как друг? Разве он не пионер? Разве не дорожит своей честью?

Васёк почему-то вспомнил, как в прошлом году он с отцом ездил в Москву. Они долго стояли на Красной площади и смотрели на Кремль. Васёк стоял с красным галстуком на шее, как стоит на посту часовой. Он боялся пошевелиться. Мысленно он давал себе клятву свершить какой-нибудь небывалый подвиг во славу Родины. И не один! Васёк видел себя на воде и на суше бесстрашным моряком и раненым командиром, он побеждал и умирал в жестокой схватке с врагом. Он стоял без шапки, с затуманенными глазами, и, когда отец тронул его за рукав, он молча пошёл за ним, унося в душе своё торжественное обещание.

И сейчас, вспомнив об этом, он выпрямился, стряхнул прилипший ко лбу чуб… Нет, он, Васёк Трубачёв, ещё покажет себя, он не опустит голову перед этой первой бедой в его жизни! И товарища он себе найдёт! И оба они будут сражаться за Родину и вместе победят или вместе умрут на поле битвы. И тогда все ребята узнают, что такое настоящая дружба!

Васёк не заметил, как миновал несколько улиц и очутился у своего дома.

Тётка увидела, что глаза у Васька блестят, и подумала про себя: «Прежний задор появился. Уж не знаю, что хуже, что лучше».

За обедом она торжественно сказала: