По шажочку – зажечь магические огни, поставить защиту – чтобы никакая любопытная Амата не встряпалась своим длинным носом, закрутить воздушные вихри вокруг – чтобы поддерживали… Эх, вот бы домой, на сцену, такую меня и такие способности, какое бы шоу можно было сделать!

Я не знала, где взять музыку. Но Мастер подсказал, как творить иллюзию – оказывается, я это тоже умела – и иллюзорная музыка из моего сознания звучала у меня в голове, позволяя укладывать в музыкальные фразы шаги и фигуры. Наверное, можно что-то придумать. Наверное, Мастер подскажет…

Ворона велела мне прийти к Рании, когда та появится, и показать – что я там делаю. Что ж, это пришлось бы сделать так или иначе, почему не прямо сейчас?

С госпожой Ранией мы почти не пересекались. Я позволяла себе разве что подглядывать к ней в класс во время занятий, потому что тоже страдала любопытством, как та же Амата. В конце концов, я любопытная Варвара, или кто? Сейчас же я дождалась конца её урока и вошла.

- Госпожа Рания, могу я отвлечь вас ненадолго?

- Что тебе, детка? Хочешь прийти на урок? Так приходи, нечего под дверью стоять!

- Я хочу… сделать танцевальный номер. Я умею танцевать… но хочу только танцевать, понимаете?

- Умеешь? И что же ты умеешь?

- Давайте так – вы зададите ритм, или мелодию, а я попробую поимпровизировать.

- Будь по-твоему, - согласилась Рания.

Она выглядела как и я сейчас – высокой и статной, и веса в ней было как две нынешних меня, но весь этот вес располагался по фигуре удивительно гармонично. Пышная грудь, широкие бёдра, осанка танцора, гибкость и легкость, несмотря на объёмы, точность и уверенность движений – в общем, настоящему танцору не помеха ни вес, ни рост, ни объём, ничего. И как я понимаю, ей сейчас тоже было любопытно, что вытворит эта бледнолицая северянка.

Я же спокойно сняла башмаки и подоткнула платье, а рубаху давно уже пристроилась пропускать между ног и зацеплять за верёвочку на талии. Всё лучше, чем с голым задом. И потянулась, размяла стопы и пальцы. Попробовала стопой пол – в этом месте он был отполирован до блеска, как и в той части большой залы, где проходили представления.

Рания повесила на шею небольшой барабан на широком ремне и взяла с лавки дудочку – отверстий на ней было меньше, чем на обычной блок-флейте. Что же, справится сразу и с ритмом, и с мелодией?

Справилась, ещё как. «Раз-два-три-четыре» - отстучал барабан, и вступила флейта – в один голос, тихо, но уверенно и точно. Я собралась – и пошла.

Шаг, шаг, шаг, шаг… это не классика, нет, это какой-то микс шагов из всех известных мне техник. Падебаск, подбить одну ногу другой, пируэт, пируэт, снова подбить, прыжок, падебаск, добавить руки… Почему-то хотелось ощутить в ладонях кастаньеты, хоть у меня было и совсем мало опыта с ними, больше баловалась, чем серьёзно занималась, но вот вдруг – захотелось. Впрочем, можно вещь просто пощёлкать пальцами. Пройтись вокруг музыканта, и снова – шаг, шаг, падебаск, руки, гранд-батман, ещё один…

Я поняла, что музыка завершается, тем местом, которое есть у любого танцора – так, вот, сейчас, последняя фраза. Входим во вращение, завертелись… и внезапно точка. Внезапно для зрителя, конечно, для меня – закономерно. И лицом туда, куда нужно, то есть – к опустившей флейту Рании.

- Кто учил тебя, детка? – спросила она, а я уже поняла, что победила, и что она поддержит.

Кто учил здешнюю меня? Вестимо, какой-то учитель. Это вам не магия, чтоб родители, это другое.

- Отец приглашал учительницу с севера, её звали Мария, - моего первого педагога по классике, ещё в начальной школе, звали Мария Владиславовна.