— Уйди, отпусти меня, — Динка слабо барахталась под тяжестью Дайма, но даже ее звериных сил было недостаточно, чтобы сдвинуть его с места.

— Тш-ш-ш, — услышала она в мыслях его голос. — Тихо, Динка, тихо.

Дайм прижал ее к земле, почти полностью обездвижив, обхватил лапами ее голову и грубовато вылизывал ее морду и шею.

— Он мой, — заскулила Динка. — Я его никому не отдам, даже смерти.

— Он еще жив. Он выберется, вот увидишь! Ради тебя он вернется даже из объятий смерти, — мягко увещевал ее Дайм, и Динка постепенно успокаивалась от его спокойных разумных мыслей, от тяжести его тела, от ласковых прикосновений его языка.

Навалилась немыслимая усталость. Ей снова хотелось сбежать в мир снов. Туда, где все спокойно. Где нет этой красной равнины, залитой кровью, и обгорелого безжизненного тела на ней.

— Спи, девочка. Спи, маленькая. Тш-ш-ш, — урчал Дайм, сменив вылизывания на нежное почесывание зубами по шее и за ухом. Динка последний раз рыкнула и затихла.

Проснулась она от шепота и приглушенного смеха, не сразу сообразив, где и кто она. Шепот был слышен в голове, но так неразборчиво, что слов понять она не могла. Динка приоткрыла тяжелые веки и осмотрелась. Вечный полумрак, красная равнина, огненная река… Увиденное напоминало кошмарный сон, в котором вот-вот произойдет что-то непоправимое…

— … в таком виде, — услышала обрывок мысли, произнесенной до боли знакомым голосом, а следом сдерживаемые смешки на разные голоса.

— Шторос! — подскочила Динка, как ужаленная, и беспорядочно закрутилась на месте, пытаясь понять, где же варрэны. Они оказались прямо у нее позади. Лежали все вчетвером, тесно сплетаясь телами и укрывая от взгляда лежащего в середине клубка Штороса.

— Шторос! — Динка одним прыжком преодолела разделяющее их расстояние и, распихав носом серый и белый бока, сунулась вглубь клубка.

— Эй-эй, козочка, полегче! Не трогай меня! — раздался в голове насмешливый голос, когда Хоегард и Тирсвад посторонились, и Динка с разбегу чуть не рухнула на лежащего в центре Штороса. Затормозив в последний момент, она осторожно протянула к нему нос.

Он выглядел по-прежнему ужасно, но гораздо лучше, чем в прошлый раз. Черная обугленная кожа почти сошла с тела. Тирсвад как раз слизывал последний обугленный лоскут у Штороса на затылке. Все его тело было покрыто тонюсенькой полупрозрачной бледно-розовой кожицей без намека на шерсть. Выгорели даже рога, и на совершенно лысой голове выделялся каждый бугор черепа и, словно изумруды, горели по-прежнему яркие глаза. Он лежал на брюхе, поджав под себя все четыре лапы и приподняв над землей голову.

— Ну как? — осклабился он, заметив, что Динка его пристально разглядывает. — Красавец?

— Живой… — облегченно выдохнула Динка.

— Лучше бы сдох, чем стать таким, — недовольно фыркнул Шторос. — Как я теперь в таком виде покажусь в племени? Меня же засмеют! Даже убивать никто не станет из жалости.

— Это единственное, что волнует тебя в такой момент? — поразилась Динка. — Твой внешний вид?

— А что меня еще должно волновать? — буркнул он. Видно было, что с приходом Динки его приподнятое настроение стремительно портилось. — Даже рогов теперь нет… Ты не представляешь, какой это позор среди варрэнов, лишиться рогов.

Остальные тактично молчали, зализывая собственные раны.

— Скажи мне почему всегда ты оказываешься в опасности? — напустилась Динка на Штороса. — Как будто специально ищешь смерти!

— А как мне еще привлечь твое внимание? — злобно зарычал Шторос.

Динка осеклась, растерявшись от такого заявления. Он внимательно наблюдал за ее реакцией, не отводя своих зеленых глаз.