И кстати. Имя Мустафа – в декорациях родных березок, мне не нравится. Как специальный агент ФСБ отнесется к тому, что у него появится новый оперативный позывной? Как придумать новое имя для ординарца? Тоже легче легкого, идеи на поверхности лежат, в классике. Имя слуги Арамиса я забыл. Но помню, что у Атоса – Гримо, у Портоса – Мушкетон, а у гасконца – Планше.

Планшет! Почему бы и нет, и звучит неплохо – весело глянул я на сирийца. Мустафа в этот момент думал о своем, и, заметив его сосредоточенное выражение лица, озвучивать пришедшую в голову идею я не стал. Понял как-то вдруг, что все происходящее сейчас действительно серьезно, – и если я с княгиней не договорюсь, видимо нас ожидают некоторые трудности. Даже не ощущая эмоции проводника, я заметил, что он крайне напряжен.

Странная ситуация. С одной стороны, у меня буквально информационный голод от недостатка сведений – коснись любого конкретного дела или проблемы. С другой – информации в общем настолько много, что в голове просто не хватает оперативной памяти для того, чтобы осмыслить даже малую ее часть.

И сейчас – по виду Мустафы, по желанию фон Колера договориться с княгиней, понимал – я явно что-то упустил. Что-то очень серьезное.

С такими мыслями и подошел к дверям кабинета княгини. В этот раз стукнул два раза и зашел сразу. Перспектива вновь общаться с Анной Николаевной мне претила – но я сумел отставить эмоции в сторону, подходя к разговору с холодным разумом. Несмотря на это, в ушах периодически еще звучало сочное «Пшел вон». Поэтому, если сейчас Анна Николаевна выставит меня за дверь, можно будет уже с чистой совестью сообщить мастерам-наставникам, что попытка примирения не удалась.

Княгиня за порог меня не выставила. В кабинете она была уже одна. Сидела откинувшись в кресле, внимательно на меня глядя. Под ее пристальным взглядом я не торопясь прошел к столу и присел в гостевое кресло.

За Анной Николаевной наблюдал краем глаза, рассматривая портрет цесаревича Алексея за ее спиной, стилизованный под работы художников восемнадцатого века. На картине, кстати, наследник трона был в черной форме Александрийского полка бессмертных гусар, в списках которого, видимо, числился.

Пока смотрел на будущего правителя одной шестой части суши, даже не заметил, как молчание затягивалось. Мне пауза неудобств не доставляла, в отличие от княгини. Только обратив на нее внимание, я ощутил взрывную гамму чувств – от настороженной опаски до раздраженной злости.

Ух ты! Княгиня-то и не знает, что говорить.

Не знаю, какие аргументы приводил фон Колер, но Анна Николаевна наступила на горло собственной песне – в буквальном смысле слова, и вызвала меня для того, чтобы извиниться. Но сделать это сейчас просто физически не может, не в силах перешагнуть через себя.

Устроившись в кресле поудобнее, я положил руку на столешницу и дробным перестуком выбил ритм имперского марша из Звездных войн. Вместе с княгиней вздрогнули одновременно.

Она – от удивления моей наглости. Я – от запаха денег. Звездные Войны, Гарри Поттер, Оттенки серого – в этом мире ничего подобного нет, и это же золотая жила! Золотая жила, для разработки которой нужны деньги, и немалые, – тут же осадил я себя. Забыли пока, к тому же далеко не факт, что популярные в моем мире истории выстрелят здесь.

Кстати, хорошо, что не стал углубляться в размышления, подвиснув совсем ненадолго, – судя по виду и эмоциональной ауре, выстрелить в меня уже была готова сама княгиня.

Да, я бы подобному поведению у себя в кабинете и сам был не рад.