Кое-как оттащив товарища на наши места, я попытался привести его в чувство.

– Женька, блин, хватит слюни пускать, – растолкал я его в плечо, – ты в ней так дырку прожжёшь.

– Красавица какая, – растянул улыбку на все зубы тот. – Эх, женюсь, Ванька.

– Эй, да подожди ты так сразу-то, – я даже перепугался за друга и потрогал ему голову на предмет температуры. – Да ты посмотри, какая она тощая, поди, и хозяйка-то не очень.

– Это мы откормим, – отмахнулся он. – На своём, на домашнем быстро щёки порозовеют.

– Твоя правда, – согласился я. – Ну ты бы хоть познакомился вначале, узнал, пойдёт замуж-то, или откажет?

– Точно, – оживился тот, а я уже пожалел о своей шутке.

Но Женька оказался не так прост, как я о нём подумал. Уже через сорок минут, девчонка проходя мимо нашего места, улыбалась и опускала глаза к полу. А ещё через час, они уже мило щебетали в проходе у шторки, за которой то и дело исчезали другие стюардессы. А лететь нам примерно десять часов. Как бы не пришлось свадьбу прямо в салоне играть.

Но обошлось. Правда, на своё место, Женька вернулся ближе к концу рейса, я даже поспать успел и довольно неплохо. Жаль, что лететь сидя нужно, поставь они здесь койки на два яруса, оно было бы приятнее. Но говорят нельзя, мол, безопасность и всё такое. Надо Женьке сказать, что обратно на поезде поедем, там хоть лёжа спать можно.

Сказал, блин, теперь он ржёт и пальцем на меня показывает.

– А в лоб? – поинтересовался я у юмориста.

– А обратно верну? – не переставая хохотать, ответил тот. – Ты Ваня в школе географию изучал?

– У нас учителя такого не нашли, сказали и не больно-то нужный предмет, – ответил я. – А что?

– А то, друг ты мой, что страна, в которую мы прилетели, находится за океаном, – продолжая улыбаться, ответил тот.

Да, уж, крыть мне было нечем, а самое страшное то, что я это всё прекрасно знал и понимал, просто от эмоций, почему-то забыл. А может, не успел окончательно проснуться ещё вот и торможу так дико.

А Женька-то нахохлился, будто гусь перья распушил, когда мимо стюардессы из самолёта проходил. Та ему в карман, какую-то бумажку сунула, а затем они улыбнулись друг другу, Жека ей подмигнул и мы окунулись в жизнь аэропорта ещё раз. Со шлемом на этот раз проблем не возникло, видимо, здешняя власть доверяла нашему контролю и свой чемодан я получил без единого вопроса. А когда мы покинули паспортный контроль, нас у ленточки встречали двое с табличками в руках.

– Привет, – с широкой улыбкой поздоровались мы с ребятами.

– Хай, хова ю, – ответил один из них, а я уставился на него удивлённым взглядом.

– Спасибо, мы в самолёте похавали, – на всякий случай ответил я, а Женька снова начал давиться от смеха.

– Но, но, ам Стипмен, – быстро затараторил тот. – Воту нем, воту нем?

– Не, супа не давали, – я, видимо, продолжал дальше тупить, потому что Жека уже почти пополам от смеха сложился. – Ты чего ржёшь, гад?!

– На… На… Ушник, – еле выдохнул тот.

И вот здесь я вообще сильно покраснел, наконец, поняв всю абсурдность ситуации. Я просто не понимал английский язык, и мозг тупо подкидывал мне слова похожие по созвучию. А сейчас я понял, что именно хотел от меня этот иностранец. Я не тупой, просто если впервые попадаешь в Штаты, их речь очень сильно отличается от того, что проходишь в школе. Но вот сейчас до меня дошло каждое сказанное им слово.

Я вставил наушник и, всё ещё продолжая краснеть, принялся объяснять своё поведение. Благо, что они ни слова не разобрали из того, что я говорил до этого. Выкрутиться удалось проще простого.