– Ало, Генадий Саныч, как… Да… Что значит уволен? Ну Гена-а-адий Са-аныч… – затянул он в трубку и начал от нас отходить.

– А с этим что делать? – указал на меня шокером, человек в форме.

– Отпустить! М-м-м, пропустить! – отрывисто сказал он и вновь начал оправдываться в трубку.

Дальше дело пошло веселее. Нас сопроводили до зала ожидания, и теперь два с лишним часа нам было скучно. Ничего просто не происходило, особенно если сравнить с первым залом. Да у нас в деревне даже в дождь веселее бывает. Нет, народу, что самое интересное, только больше стало, но все они просто воткнули лица в телефоны и планшеты. Почти гробовая тишина, лёгкая музыка под потолком и редкие, гуляющие от скуки люди.

Остальные просто вышли в другое измерение и выражают различные эмоции компьютеру в руке. Кто-то улыбается в экран, кто-то хмурит брови, некоторые пританцовывают ногой и даже головой кивают.

– Это кто звонил? – спросил я у Женьки.

– Президент, – с честным видом произнёс тот.

– Хорошо, – немного задумался я, – а как он узнал, что сейчас нужно позвонить?

– А, ну тут всё просто, – ответил он. – Я позвонил нашему директору и сказал, что тебя не пускают в самолёт.

– А он что? – продолжил допытываться я.

– Сказал, что сейчас всё решит, – с довольным лицом ответил Женька. – Классно я придумал, да?

– Да уж, смекалистый, хитёр, – засмеялся я. – Полицейский теперь без работы из-за нас остался.

– Да ладно тебе, – отмахнулся тот, – без нас разберутся. А то как бы хуже не вышло.

– Эт точно, – вздохнул я и снова осмотрел людей в зале. – Скучно в городах живут, – зевнул я.

– И не говори, – отмахнулся Женька, точно так же осматривая ожидающих. – Может, по пиву?

– Да ты что? – постучал я себя по лбу, намекая на глупость сказанного. – Кто же это по одной кружке берёт-то?

В кафе на втором этаже было немногим веселее, но здесь хоть люди общались, относительно, конечно.

Нам пришлось проявить всю свою изворотливость, чтобы протиснуться в узких проходах между столиками. И вот, наконец, мы угнездились за столом. С пивом не вышло, взяли по одному чаю. Дело не в том, что перехотели, просто увидели стоимость. Женька было собирался скандал закатить за такое безобразие, насилу удержал. А так как за товарища было немного стыдно, то пришлось попросить два чая хотя бы.

Затем Женька уже удерживал меня, после того как за чай с нас денег попросили. По сто пятьдесят рублей! Да если бы я с каждого в деревне по пятачку за чай брал, так уже давно миллионером бы стал. А тут сто пятьдесят, ну совсем озверели.

Чай я выпил весь, хоть он и невкусный даже был.

– Хоть бы булочку какую положили, за такие деньги, – пробормотал Женька, выпив всю кружку за один глоток. – Куда здесь посуду-то грязную?

– Вон смотри, все прямо на столе бросают, – подсказал я, усмотрев поведение людей за соседним столиком.

– Ой поросята, – покачал головой Женька, – меня бы мать убила за такое.

– И не говори, – согласился я.

Затем мы увидели, как подошла молоденькая девчонка и начала убирать за ушедшими. До нас тут же дошло, что здесь для поддержания чистоты есть обслуживание. Вот такая вот мы темнота, ну да ничего, научимся.

Погрузка в самолёт прошла без приключений. Ну а что может случиться, пока ты быстро проходишь по небольшому коридору и сразу попадаешь в салон с креслами. Правильно, твой друг встречает первую любовь.

– Едрить твою растудыть, Жека, ну ты чего столбом встал, – подтолкнул я товарища.

А тот замер, будто леший корни пустил и стоит, ресницами хлопает, щёки розовые, только что слюни на пол не капают. Перед ним хрупкая девчонка, с огромными карими глазищами, ростом высокая, но худющая, одни гляделки и остались.