Никогда ничего не пробовал из его «французского меню», но стейк из мяса, поставляемого местными фермерами, он готовит изумительно. Кто-то также нахваливал мне его лосося под белым соусом и котлеты по-французски.

Впрочем, сегодня еда не главное – главное то, что в этот ранний вечерний час ресторан пуст, и нам никто не помешает спокойно поговорить.

Мышка попросилась в дамскую комнату. Успеваю помыть руки, поприветствовать хозяина, но она всё не выходит – оттягивает разговор или репетирует речь. Видел по дороге, как шевелились губы. Смысл речи угадать несложно.

Прохожу в зал и осматриваюсь. Тихо, музыки нет. Наш стол укрыт зелёной стенкой – это хорошо. Скатерть тоже зелёная, – в самый раз для партии, которую я собираюсь разыграть.

Наконец возвращается. Подзываю официанта Стасика – смазливого малого с серьгой в ухе. Подозреваю, что он ко мне неровно дышит, – замечаю ревнивый взгляд, которым он награждает мою Мышку. Протягивает ей меню, но я уже всё решил.

Быстро делаю заказ. Закусок не будет, мне стейк, даме лосось. Никакого вина – мне нужна её ясная голова, – только вода. Никаких десертов. Капучино с ванильным сиропом и корицей для дамы и двойной эспрессо для меня.

Мышка растерянно отдаёт меню, которое не успела даже открыть. Партия началась.

Она молчит – глазки в скатерть. Я тоже не тороплюсь начинать разговор.

Стасик приносит воду, сначала наливает мне, потом ей – мелкая месть. Она сразу выпивает половину бокала, смущается и отставляет. В глаза не смотрит – боится или стесняется. Заказ приносят быстро. – Приятного аппетита! – говорю, отрезая кусок бифштекса.

Люблю его с кровью. Отмечаю, что от вида кровавого сока, растекающегося по моей тарелке, Мышку перекашивает.

Неуверенно отделяет вилкой кусочек печёного лосося, уютно лежащего в лужице белого соуса рядом с картофелинами и зелёными полосками спаржи, пробует и принимается есть, причём довольно быстро – Мышка реально голодна!

Даю ей время закончить с блюдом и внимательно рассматриваю. Первый раз вижу её не на бегу, а в спокойной обстановке. До этого видел её удивлённой, отчаявшейся, умоляющей, надеющейся, радостной и испуганной, а сейчас она впервые серьёзная.

Любуюсь её тонким лицом, изящной длинной шейкой. Причёска немного сбилась, но это только добавляет ей искренней непосредственности. Как же она красива, и как удивительно женственна!

Задумываюсь: а сколько времени я её знаю? Пару минут вчера, несколько минут на дороге. Больница, две короткие поездки в машине. В общей сложности, от силы час. Конечно же, знаю о ней довольно много из досье, присланного Эдиком, а она не знает обо мне ничего. Даже фамилию узнала случайно, и вот я хочу, чтобы она отдала себя мне полностью, мне – мужчине, с которым перекинулась десятком фраз.

Имею ли я право брать на себя ответственность за её судьбу? Знаю только, что никогда не посмею сломать её, буду играть открытыми картами, и она сама должна принять решение.

Я уверен, ну, почти уверен, что это ОНА, – та, которую искал столько лет. Поколебавшись, устанавливаю сам себе срок: семь дней, чтобы убедиться, что это ОНА и завоевать её сердце. Предчувствую, будет непросто, но уверен, что справлюсь.

Вот она закончила есть и подняла взгляд.

– Вкусно? – интересуюсь.

– Да, спасибо! Очень вкусно, и соус хороший. И это… аспарагус, – сбивается, – или это спаржа?

– Можно и так, и так, но в блюде правильнее «спаржа», а «аспарагус» – это больше о декоративном растении.

Краснеет от своего, как она думает, невежества. Помолчав, робко выкладывает первую карту: