Я бы предпочла «Теорию Большого Взрыва»[2], но Светка считает его слишком занудным, потому что она по жизни не выносит ботанов.

– Вообще-то у нас завтра контрольная по английскому, – возвращаюсь с миской съестного и пытаюсь воззвать к Светиной рассудительности, но это бесполезно – она вся уже по ту сторону экрана, смотрит и уписывает бутерброды.

Но меня она всё же слышит и машет рукой:

– Ты разве забыла? Алевтина-то наша Карловна тю-тю, на покой… Завтра новый препод придёт. Думаешь, ему кто-то скажет, что на сегодня планировалась контроша? Да пфф… Самоубийц на нашем курсе нет! Заявляю авторитетно. Так что не дрейфь, падай рядом и наслаждайся, пока можешь…

Вот завидую я Светкиному пофигизму. Стойкий он у неё и… заразительный. Так что плюхаюсь рядом и погружаюсь в бесбашенный мир студенческого ситкома…

Утром просыпаюсь тяжело, будто с похмелья. Мы не пили, но телек явно пересмотрели. После того, как закончился «Универ», Светка нащёлкала ещё пару «мылодрам», как говорит моя мама, и, проигнорировав то, что перед нами двадцатая и тридцать четвёртая серия каких-то там сезонов, решила смотреть… Короче, закончился наш сериаломарафон глубоко за полночь. И сейчас моя голова гудит, как колокол…

Выхожу в гостиную, шпыняю Светку:

– Вставай, оторва, нам пора на пары… – Пора на пары – наша с ней любимая присказка.

Она натягивает подушку на голову:

– Иди без меня. Я сегодня забью.

– Свет! – снова мои попытки воззвать к благоразумию.– Новый препод же! Нехорошо сразу прогуливать его пары.

– Да пофиг ваще… – фыркает из-под подушки. – Познакомлюсь ещё. Дай поспать, изверг!

Вздыхаю и начинаю сама собираться в университет.

Несусь на всех парах, хорошо, что ехать недолго, но я, кажется, всё равно припозднилась. Проклятый час пик! И откуда столько машин в нашей провинции?

К альма-матер подъезжаю едва ли не тютелька-в-тютельку, мчусь по лестнице, выскакиваю в коридор и… со всего маху врезаюсь в высокого мужчину…

От удара пошатываюсь, отлетаю и шлёпаюсь на попу…

– Поразительная способность падать на ровном месте! – раздаётся сверху знакомый голос.

Нет! – бормочу мысленно.

Да! – издевается внутренний скептик.

Вскидываю глаза – так и есть: передо мной тот наглый мажор, что вчера извалял меня в грязи. И, если судить, что столкновение произошло прямо напротив аудитории, где у нашей группы должно было проходить занятие по английскому, это и есть тот самый новый препод…

И, по его взгляду видно: он собирается не учить меня, как я ему кричала вчера, а проучить и поучить хорошим манерам…

Ой-ёй, кажется, я попала!

ОТ НЕГО

У моего отца своеобразная система наказаний!

Это же надо – отправить меня преподом в универ!

– Тебе уже двадцать девять! – заявляет он на днях. – Пора браться за ум!

Честно сказать, браться за ум совсем не хочется. Мне вполне нравится такая жизнь – тусняки, дорогие тачки, день, который начинается в 4 вечера, куча доступных гламурных чик.

Да, я учился в Лондоне, окончил лицей с уклоном в иностранные языки, но учёба никогда не рассматривалась мной как мост для устройства на работу. Лежит диплом, пылится на полочке, ну и ладно. Куда интереснее, у кого какая новая тачка и новая цыпа…

И тут отец вызывает к себе и ошарашивает таким заявлением.

– Бать! Ты серьёзно? – вскидываю брови.

Я ещё изрядно помят – меня подняли ни свет, ни заря, в 11 утра.

– Я похож на шутника? – отец копирует мою мимику.

Действительно, назвать Виктора Ларёва шутником может только глупец. У отца под пятой весь строительный сектор региона. С ним местные депутаты и сотрудники администрации советуются… Нет, конечно же он не весельчак и балагур, но мне всё равно сложно поверить в серьёзность его заявлений.