Лера поежилась. Все ее тело покрыли мурашки. Она прикусила губу, как это делал Эльстан. Похоже, Айрона заводила ее паника. Он сладострастно облизал губы и закинул на кровать колено.

– Леди Валерия, – покачал он головой. – Вы порочная, дрянная девчонка.

Девушка сглотнула, и Айрон улыбнулся. Хищно, плотоядно, как мог бы улыбаться тигр пойманной им лани. Он закинул на кровать второе колено и навис над Лерой. Их лица разделяло лишь расстояние его вытянутых рук, но Лера уже ощущала на своем лице дыхание безысходности.

– Я поверил вам. Цветы притащил, как дур-рак! – выплюнул он. – А вы… – он скривился, будто только сейчас заметил гниль на румяном бочке вожделенного плода. – Я весь замок носом перерыл. Всех на уши поставил. Я был честен с вами.

– Я тоже, – нашла она в себе силы ответить. – Я же сказала вам, что люблю своего парня.

– Парня?! – взревел Айрон. – Нет в Мерсери никаких парней. Только мужья! Ясно вам?

– А мне-то что? – совсем осмелела Лера. – Я не местная. Почему должна следовать вашим законам?

Широкая бровь принца взлетела вверх, лицо опустилось чуть ниже. Кажется, он был шокирован ее смелостью.

– Ты, может, и не местная. Но вот мой братец…

Айрон победно ухмыльнулся на одну сторону и бросил пренебрежительный взгляд в сторону ползающего Эльстна, который все не мог прийти в себя после столкновения с креслом.

– Мой братец уроженец Мерсери, и он хорошо знает законы нашего королевства. Ему отрежут яйца, – сообщил он так, как сообщают о плохой погоде на завтра.

– Мы уедем. Далеко. Где ваши законы не имеют власти. Я заберу его в свой мир… – Лера осеклась, поняв, что сболтнула лишнего.

Одно дело поиметь женщину из другого королевства, и совсем другое - притащить ее из другого мира с помощью магии. Был ли пункт в конституции Мерсери, в котором упоминалось об отсечении чего-нибудь за эту провинность, она не знала. Но предполагала, что был. Иначе они все промышляли бы подобными похищениями.

– Ц-ц-ц-ц, – поцокал языком принц, – не выйдет. Назад тебе дороги нет, леди Валерия.

– Это почему же?

– Потому что я успел увидеть тебя раньше, чем ты сбежала с моим братцем.

– И ты что же, сдашь суду родню кровь? Поглумишься над братом только потому, что ему повезло чуточку больше, чем тебе?

– Ему не повезло, – поправил ее Айрон. – Он нарушил закон. И не один.

Лера поняла, что старший принц знает все. И про портреты, и про сговор с ведьмой, а теперь еще и про то, что Эльстан обесчестил ее. Говорить о том, что она уже была не так чиста, как им представлялось, было бессмысленно. Айрону на это плевать. Он хотел избавиться от соперника, и у него в руках имелись все козыри.

Лера смотрела на принца в упор, как смотрят в лицо надвигающемуся року, и понимала, что задолго до попадания в этот мир она была обречена не только на Эльстана, но и на его брата, потому что кровная связь здесь была нерушима.

Она видела в глазах принца не просто злобу, но ненависть, вытесняемую вожделением.

Он встретил ее тогда в коридоре. Спас, очаровался, пытался ухаживать, но был отвергнут. Он разозлился в тот день, но не столько на саму Леру, сколько на судьбу или, может, более везучего соперника. Тогда он еще не знал, что кругом обманут. Тогда он просто захотел незнакомку. Просто загорелся желанием получить ее во что бы то ни стало.

Но сейчас, преданный и опороченный собственным братом, который, не посчитавшись с ним, обзавелся любовницей, вместо того, чтобы терпеливо дожидаться, когда он отыщет им жену, Айрон ненавидел Леру. А кого еще ему было ненавидеть? Брата, которого он ни во что не ставил? Нет, ненависть вызывает лишь тот, чье предательство ранит сердце. В представлении Айрона Лера предала его, потому что отвергла, предпочтя ему младшего недостойного брата.