— Простите, — слегка смутился монах. - С вами вовсе другая ситуация. Не в том, что вы не жена, дело.

— Другая? А в чем же тогда эта разница?

— Никто не знает, что у вас уже есть дочь. И у вас до сих пор нет детей от короля.

— А дочь моя причем тут?!

Воскликнула и поняла сразу, что не права.

— Это имеет и огромное значение, — мягко пояснил Серион. — Если бы вы не забыли свою прошлую жизнь и все знали, что у вас есть дочь, ваше положение было бы совсем другим. И королю не делали бы таких предложений. О вашем союзе все знают, но… как бы сказать?

— Не признают его, на самом деле?

— Можно и так сказать.

Эльхена не знала, что сказать на это. Ей казалось, до сих пор, что ее положение при Харальде вполне обосновано и понятно окружающим. А то, что никаких упреков, за то, что они не оформили свои отношения официально, она не слышала, принимала как раз за следствие того, что женщин здесь ценили. Но институт брака оказался более запутанным, чем ей представлялось.

— И что же в таком случае обо мне думают окружающие? — скорее риторический вопрос задала Эльхена.

— То что вы вместе все знают. Но если какая-то дама решит попытаться завести ребенка от короля, для нее нет никаких препятствий. Тут играет свою роль и то, кем является его величество.

— Все хотят от него детей, вы хотите сказать? — с некоторой долей иронии сказала женщина и поняла, что смеется в итоге только над самой собой.

— Это так.

— То есть если кто-то из этих искательниц, забеременеет, король женится на ней?

— Это не обязательно.

— Не понимаю! — сжала виски Эльхена.

— Брак важен только для прав на наследование. Признанный наследником ребенок, дочь или сын, не только короля, но и королевы.

— А не признанные кто? Что с ними?

— Ничего, — растерялся чуть Серион. — Они просто живут. Но они никогда не станут претендентами на трон. Это исключено.

— Это я немного поняла. Если бы у нас был ребенок в браке — он стал бы принцем или принцессой. Если бы не в браке то… кем?

— Получил бы титул, король разумеется, позаботился бы о своем ребенке.

— И так же было бы с детьми, что он прижил на стороне?

— И с теми, что появились бы у вас не от него, — кивнул монах.

— У меня?!

— Разумеется, — кивнул Серион, искренне не понимая ее возмущенного тона.

— Я… мне надо подумать об этом. Мне кажется все это таким не правильным. Брак не брак, отношения не отношения. Мы говорим с вами будто на разных языках. Но то, что для вас привычно и понятно, мне кажется диким и недопустимым.

— Я понимаю, — извиняющаяся улыбка появилась на губах монаха. — Немного удивлен только, что вы всего этого до сих пор не знали.

Это так. Эльхена и сама понимала, что она сильно… опростоволосилась? Даже в беспамятстве, она мерила мир привычными ей рамками. Не задумываясь почему и не замечая странностей вокруг себя. Подруг у нее не было. С придворными дамами, женами аристократов, она мало общалась. Где она еще могла узнать такие вещи? Если и замечала, какие-то выходящее за рамки приличия отношения, то принимала их за следствие придворной жизни. Ведь в ее мире существовали любовные интрижки на стороне, любовники тайные и всем известные фаворитки, если говорить о старине. Это ее не касалось, и она не задумывалась особенно о поведении тех людей. А оказывается никаких секретов и не было, все всё знали и одобряли молчаливо такие “походы на лево”. А ей даже в голову не приходило, что остро стоящий вопрос деторождения, настолько заставит измениться общество. Измены узаконены практически! Брак всего лишь формальность, что сохранилась только для того, чтобы упростить систему наследования. Вот только, как ей это принять?