Брови мужчины полезли куда-то очень высоко, под самую шапку - мохнатую, темную. Когда уходил, ее на Иване не было.
- Черт. Надышалась выхлопами, что ли? Глюки ловишь, Милан? Открой дверь пошире, чтобы проветрить. Потом обувайся и выскакивай.
Он сел в машину, начал тыкать на кнопочки и тумблеры - погасил фары, заглушил двигатель.
- Там был мужик. В окно смотрел! И волк! Бегал тут… Это он из волка же обратился, да?
Иван посмотрел на меня… очень внимательно. Как на дуру.
- Ты это про Степана? Так вот он стоит, ждет нас. Посветит по дороге фонариком, поможет дойти.
- А волк? Он куда подевался?
Гопник издевательски заржал.
- Слышь, Степ! Покажи ей своего Тузика! - Крикнул куда-то в темноту.
- Не надо! Не надо мне никаких Тузиков!
- Да он симпатичный, смотри! - В щель просунулась морда. Мордочка даже. Маленькая, миленькая, мохнатая. Короткие лапки, которыми псинка опиралась на порог машины, были облеплены снегом. - Заходи в гости, Туз! Познакомься с девушкой!
- Ненавижу! Ненавижу тебя, идиот! - Несчастные семечки, наконец-то, пригодились: целая горсть полетела в ему в рожу.
- Какая же ты, блин, красивая, а? Нравится, когда злишься… - Он легко отряхнулся, подмигнул… Сгреб меня в объятия: обхватил за плечи, прижал к себе, впился в губы губами.
Весь адреналин, что копился во мне, нашел свой выход. Правда, как-то совсем не так, как должно было быть: хотела его укусить за язык. Хотела ударить. Избить. Мутузить от злости ногами и руками.
И поплыла, как миленькая, лишь только наши лица и руки соприкоснулись. Ресницы дрожали от удовольствия и нетерпения, от желания отвечать… Я захлебывалась удовольствием, покачивалась на руках Ивана, отвечая на жаркие, острые, голодные поцелуи.
И плевать было на Тузика, который забрался внутрь и пытался лизнуть меня за руку. Мешал, как мог. Добрый пес - пытался меня спасти от глупости. А я его помощь отталкивала.
- Ну, вы как, идете, нет? У меня там корову пора кормить. И поросята ждут… - Вслед за песиком в машину ворвался густой бас Степана.
Я дернулась, пытаясь оттолкнуть своего нахала, но он не пускал. Держал все так же - близко-близко к своему лицу. Что-то там рассматривал…
- Вань, ты давай, дома будешь миловаться, хорошо? Мне спешить надобно…
- Ты что, правда, Ваня?
- А что не так?
- Ничего. - Получив, наконец, свободу, принялась за валенки. Нужно было как-то спрятать алеющее лицо. Стыдно до ужаса. Даже в пубертате так себя глупо не вела.
- Ну, тогда обувайся и выползай. По темноте будет хуже добираться.
Брести по сугробам в валенках - тот еще квест. Не нужно никаких спортзалов. Какая-то глухая деревня на три дома щурилась на меня подслеповатыми желтыми окнами. Лаяли собаки. Тузик прыгал, ныряя в снег с головой, выскакивал с довольным визгом, носился вокруг нас зигзагами…
Какую же зависть во мне вызывало это счастливое существо…
- Спасибо, Степ. Я завтра утром зайду, если вдруг не получится завестись, хорошо?
- Да не вопрос. Я рано встаю. Помогу, если нужно.
Единственный свидетель моего позора ушел в темноту, освещенный только яркими звездами.
Иван завел меня в какую-то небольшую, неприметную избушку, помог стащить валенки…
- Добро пожаловать в наш ресторан. Я уже развел огонь, скоро будем делать шашлыки из мяса и рыбы.
- Делай, что хочешь. Я замерзла и устала. Просто не трогай меня, хорошо?
Сегодняшний день собрал в себя столько событий, сколько в моей жизни и за год не случалось. Все силы вытекли окончательно, пока я переставляла ноги в тяжеленной обуви. И след, оставленный двумя мужчинами, не очень-то и сильно упрощал задачу.