– Из конторы – я вернулась. Со мной Брайан. Потому я и звоню.

Хоуден почувствовал нелепую вспышку ревности при мысли, что Милли Фридман наедине с кем-то еще… Милли, с которой несколько лет назад у него была связь, о чем он вспомнил сегодня с чувством вины. В свое время у них был страстный всепоглощающий роман, но когда он кончился – а Хоуден с самого начала знал, что так оно и будет, – оба возобновили свою независимую жизнь, словно закрыли и заперли дверь между двумя комнатами, которые, однако, продолжали оставаться рядом. Ни он, ни она никогда больше не говорили об этом удивительном особом времени. Но порой – как в данный момент – вид Милли или звук ее голоса мог вновь взволновать его, словно к нему вернулась молодость и пылкость чувств и минувших лет как не бывало… А потом всегда нервы брали свое и появлялась нервозность человека, который в публичной жизни не мог допустить, чтобы в его броне образовалась щель.

– Хорошо, Милли, – сказал премьер-министр, – давайте к телефону Брайана.

Последовала пауза – слышно было, как трубка переходила из рук в руки, – затем энергичный мужской голос отчеканил:

– В Вашингтоне произошла утечка, шеф. Некий канадский репортер обнаружил, что в городе ожидают вашего приезда и встречи с Воротилой. Нужно заявление из Оттавы. Иначе, если информация об этом просочится из Вашингтона, все будет выглядеть, словно вас вызвали туда.

Брайан Ричардсон, энергичный сорокалетний руководитель и национальный организатор партии, редко бросался словами. Его сообщения, как устные, так и написанные, всегда выглядели четко и точно сформулированными, как рекламные анонсы, какие он создавал сначала в качестве опытного автора, а потом как высший чиновник. Теперь, однако, он передал это другим, а главной его обязанностью было служить советником Джеймсу Макколлуму Хоудену по ежедневно возникавшим проблемам, с тем чтобы тот решал их, сохраняя поддержку правительства народом.

Хоуден взволнованно спросил:

– А насчет темы беседы утечки не было?

– Нет, – сказал Ричардсон. – На этот счет все краны закручены. Сообщено только о факте встречи.

Назначенный на свой пост вскоре после того, как Хоуден взял на себя руководство партией, Брайан Ричардсон уже успешно провел две выборные кампании и между ними добился успеха в других делах. Проницательный, изобретательный, человек энциклопедического ума и гениальный организатор, он был одним из нескольких человек в стране, чьи телефонные звонки проходили через личный коммутатор премьер-министра в любой час. Он был также одним из наиболее влиятельных людей, и ни одно правительственное решение по серьезному вопросу никогда не принималось без того, чтобы он не знал об этом или не давал совета. В противоположность большинству министров Хоудена, которые пока еще понятия не имели о грядущей встрече в Вашингтоне или о ее цели, Ричардсон был поставлен об этом в известность немедленно.

Однако же вне ограниченного круга лиц имя Брайана Ричардсона было почти неизвестно, и в тех редких случаях, когда его фотография появлялась в газетах, делалось это всегда наименее заметно – чтобы он был во втором или третьем ряду группы политиков.

– О нашей договоренности с Белым домом следовало не сообщать несколько дней, – сказал Хоуден. – Да и тогда это надо было представить как беседу о торговле и финансовой политике.

– Какого черта, шеф?! Вы же можете по-прежнему так и сделать, – сказал Ричардсон. – Просто сообщение прозвучит немного раньше – только и всего… например, завтра утром.

– А есть у нас альтернатива?