– То есть, Баталов, я в твоих глазах выгляжу настолько бездарной и бесполезной, что гожусь только в качестве посудомойки и уборщицы в твоем доме? – скрипнув зубами, произнесла ровно, стараясь сохранять спокойствие.

– Я совершено другое имел в виду, – отложив телефон, перевел на меня свой взгляд. Почтил вниманием, наконец-то. – Ты, вообще, меня слушаешь?

В тоне нескрываемое раздражение, опостылевшее уже до отвращения, потому что о чем бы я ни завела разговор, я натыкаюсь на это недовольство, ставшее уже основной реакцией на мои слова.

– Слушаю и ох**ваю от твоей борзоты, – снова, держа себя в руках и не повышая тона, хотя хотелось не просто наорать, а разбить что-нибудь об его голову, ну или как минимум пару тарелок об пол.

– Я. Выхожу. На работу.

Произнесла твердо, выделяя каждое слово, давая отчетливо понять, что ни один его аргумент принят не будет, и я не передумаю.

– Егор вчера предложил мне место делопроизводителя, и я соглашусь.

– Ради копеек пойдешь юбку протирать по девять часов? Или ты думаешь, что там зарплата, как у тебя в «Ресурсе» была? Тогда раздели на десять то, что ожидаешь увидеть, – прозвучало едко с долей иронии и злобной насмешкой, вызывая этим во мне лишь еще большую неприязнь.

– Мне плевать, сколько там платят. Сколько бы ни заплатили, это будут мои деньги, и я не буду постоянно чувствовать себя попрошайкой.

– В этом проблема? В деньгах? Жень, что за бред? Я тебе хоть раз отказал в чем-то?

– Нет, но и если я не спрашиваю нужную сумму, никогда не предложишь и не спросишь, а если что-то у меня, а нужно ли что-то мне.

– Бл*дь,– выдохнул, откинув на стол приборы, которые, ударившись о поверхность, издали резкий звон, заставляя на секунду сжать веки. – Что с тобой вообще происходит? Я не пойму, откуда это все повылазило-то? Все эти годы все было нормально, тебя все устраивало. Сейчас что произошло?

– Устраивало? Серьезно? – приподняв бровь и делая глоток кофе, стараясь не показать, насколько все это меня ранит. – И это кто кого не слышит, Кость?

– Ты вот нахрена мне мозг кипятишь на ночь глядя?! – прорычал так, что я внутренне вздрогнула.

– Не кричи, Мишку напугаешь, – не повышая тона и не отводя взгляда, наблюдала, как он, стиснув зубы, пытался унять эмоциональную бурю, разразившуюся внутри, сжимая и разжимая кулаки, выравнивая дыхание. Ему понадобилось около полминуты, чтобы взять себя в руки.

– Хорошо, – произнес с неким пренебрежением, словно кинул голодной собаке желаемую кость. – Хочешь работать – иди работай, я не против. Я просто подожду, когда ты наиграешься и тебе надоест, – и поднявшись, вышел из кухни, оставляя на столе недоеденный ужин и меня, одиноко пьющую свой давно остывший кофе.

Что-то быстро он сегодня сдался, обычно дольше распыляется. Посуду он, конечно же, за собой не помыл. Не царское это дело, видимо. Но весь вечер посвятил Мишке, поиграл с ним в конструктор, сам искупал и уложил спать.

На этот раз Костя заснул с сыном. Не знаю, специально или случайно, но факт остается фактом. Ночь я провела одна, и, к удивлению, спалось мне хорошо.

Утром, прогоняя противное чувство вины за вчерашний конфликт, которое кошкой скребло на душе, проводила мужа с сыном, позавтракала и, плеснув в чашку кофе, набрала номер Егора.

– Слушаю, – уже спустя пару гудков раздалось в трубке, запуская странное волнение, тут же пробежавшее током под кожей.

– Это Женя. Привет!

– Привет! Рад слышать, – уже мягче, без грубых ноток в голосе.

– Я по поводу твоего предложения по работе. Еще актуально?

– Конечно.