Согласно бумагам юриста, владения матери состояли из небольшой пристани для яхт, отеля и хозяйского коттеджа. Полная приятных предчувствий Мэдди нажала на газ и повернула направо… только для того, чтобы доехать до конца асфальтированной дороги.

Ха!

Она посмотрела на последнее здание слева. Картинная галерея. В дверях стояла женщина в ярко-розовом велюровом спортивном костюме с белой окантовкой, в белых же спортивных туфлях и махровой повязке на светлых волосах. На вид ей с равным успехом можно было дать как пятьдесят, так и восемьдесят. В углу рта – в прямом противоречии со спортивной экипировкой – была зажата сигарета. Кожа была такой смуглой, словно женщина загорала лет десять – двадцать подряд.

– Привет, милая, – сказала она хрипло, когда Мэдди вылезла из машины. – Ты или заблудилась, или хочешь купить картину.

– Немного заплутала, – призналась Мэдди.

– Здесь это часто случается. Полным-полно дорог, ведущих в никуда.

Отлично. Она на дороге в никуда. Лейтмотив ее жизни.

– Я ищу Лаки-Харбор-Резорт.

Белесые брови незнакомки взметнулись вверх, практически исчезнув под челкой.

– О, наконец-то! – Она улыбнулась, и в уголках глаз распустились лучики морщинок. Затем радостно всплеснула руками. – Так ты которая, милая? Дикарка, Стальная Магнолия или Мышка?

Мэдди вытаращила глаза от удивления:

– Э…

– О, ваша мать обожала рассказывать о своих девочках! Всегда говорила, что сбежала от вас для вашего же блага, но, мол, однажды вы все втроем тут соберетесь и будете управлять отелем, как настоящая семья.

– Вы хотите сказать, вчетвером?

– А вот и нет. Ваша мать откуда-то всегда знала, что вы останетесь здесь без нее. – Незнакомка затянулась сигаретой и зашлась сухим надсадным кашлем. – Она хотела для начала отремонтировать отель, но не успела. Подхватила воспаление легких и умерла. – Улыбка незнакомки слегка увяла. – Наверное, Богу не терпелось с ней пообщаться. Еще бы, это такое удовольствие.

Незнакомка склонила голову к плечу и принялась с любопытством разглядывать Мэдди, которая, смутившись, еще раз стряхнула с одежды несуществующие крошки.

Женщина улыбнулась:

– А ведь ты – Мышка.

Черт! Мэдди тяжко вздохнула, пытаясь убедить себя, что на правду обижаться глупо.

– Да.

– Значит, это ты та расторопная девчушка, которая управляет грандиозной кинокомпанией в Лос-Анджелесе?

– Э… – Мэдди отчаянно замотала головой. – Я была просто ассистентом. – Ну да, ассистентом. Которому порой приходилось покупать своему боссу нижнее белье и искать его девкам подарки. Ну и иногда действительно выпускать фильмы и телешоу.

– Твоя мамочка предупреждала, что ты так и скажешь. Ей лучше знать. Мол, корпоративная этика и все такое. Она говорила, что ты работаешь на износ.

Мэдди и впрямь работала на износ. И, черт возьми, она тоже где-то как-то управляла компанией, гори она синим пламенем!

– Откуда вы все это знаете?

– Я Люсиль. – На Мэдди это откровение не произвело никакого впечатления, и ее собеседница зашлась кудахтающим смехом. – Вообще-то я работаю на вас. Ну, в отеле. Всякий раз, когда приезжают гости, я прихожу и делаю уборку.

– В одиночку?

– Ну, работа есть работа, верно? Ой! Погоди минутку, я же должна кое-что тебе показать!

– Честно говоря, я немного спешу…

Но Люсиль уже скрылась за дверью галереи, а через две минуты вернулась с резной деревянной шкатулочкой, на которой было написано «Рецепты». В таких обычно хранят карточки.

– Это для вас, девочки.

Мэдди не умела готовить, но не взять подарок было бы невежливо.