– Подождите-подождите, – жестом прервал его чиновник. – Вот вы называете изменение климата проблемой. А я и множество предпринимателей по всей стране называем это возможностью, понимаете? Да, есть какие-то шероховатости. Но перспективы, по-моему, весьма заманчивы. Развитие сельского хозяйства в Сибири, например. Сходите в соседний павильон – послушайте про новые сорта сибирского винограда и арбузов. Или про потепление на наших северных территориях. Взять Колыму, или Верхоянск, или Якутск: сколько людей за последние сто лет уехало оттуда в более теплые места – в столицы и крупные города. Сколько поселков опустело. А теперь тамошний климат мягче – эти территории стали привлекательнее. И для туризма, и для жизни тоже. Люди возвращаются, обживают эти территории заново, делают такие вещи, которые раньше суровый климат им не позволял. Это уникальная ситуация, в которой именно наша страна выигрывает, как ни одна другая. Извините, но, по-моему, настоящий бизнесмен должен уметь адаптироваться к непростым условиям. Должен видеть не только одни лишь сложности, но и возможности, понимаете? А вот так сидеть и просить о помощи любой сможет.

Закончив свою речь довольным кряхтением, он опустил микрофон, показывая, что закончил свою мысль. Богдану отчего-то стало холодно. Он окинул взглядом зрительный зал и отметил, что речь заместителя министра произвела на присутствующих глубокое впечатление. Никто не перешептывался, только представители СМИ что-то бесконечно фиксировали в своих гаджетах.

– Вот это я понимаю, напутствие! – улыбнулась модератор. – Прямо захотелось, как только кончится это мероприятие, пойти делать великие дела, правда?

– Так идите прямо сейчас, зачем ждать? – сказал Богдан и отметил про себя, что улыбка наконец-то покинула ее симпатичное личико (хоть одно достижение этим вечером).

Затем он произнес другие слова. И несколько часов спустя, прокручивая этот момент дома, он подумает о том, что, вообще-то, собирался сказать совсем иное. Но, стоило ему поднести микрофон к губам, как с них сорвалась фраза, которую потом разорвут на хлесткие заголовки блогеры и новостные издания всей страны.

– Я думаю, что-то изменится, только когда к предпринимателям перестанут относиться как к нытикам и начнут прислушиваться, – продолжил он. – Может быть, нас, страховщиков, никто не любит. Но, поверьте, когда нас не станет, а сотни тысяч людей останутся без крыши над головой и без денег, с этим уже будет справляться кто-то другой. Не мы. У меня все.

Богдан надеялся, что после окончания круглого стола ему станет спокойнее. Он почувствует: что-то сделано, он попытался. Но когда модератор произнесла заключительное слово и люди в зрительном зале начали расходиться, Богдан ощутил лишь одиночество и опустошение на фоне всех этих экранов, где с улыбкой рассказывали о будущем процветании.

К тому моменту, когда он сел в машину, растерянность переросла в злость. Злость разгорелась до удушающего гнева, не находящего себе места в его теле. Руки тряслись, и он вцепился в руль до онемения в пальцах. Богдан даже не знал, что можно одновременно чувствовать такую всепоглощающую ненависть и столь обезоруживающее бессилие.

Да, Лена долго пыталась победить в себе мысль помочь Науму Верину, но визитка все время попадалась ей на глаза. Сначала в ежедневнике: в который раз открылся именно тот разворот, куда она была вложена. Потом в сумке: Лена смахнула в нее визитку, не решившись выбросить. Наконец, когда этот кусок картона выпал на пол домашней прихожей, Лена поняла, что устала от борьбы. «Я просто позвоню ему – убедиться, что их взяла другая компания», – уговаривала она сама себя. Да, это ее долг порядочного человека. Лена не будет навязываться, тем более что она всего лишь вчерашняя студентка. Лена просто поинтересуется, как продвигается дело. Не как экологический юрист, а как сторонний наблюдатель, болельщик. И повесит трубку. Таков был ее идеально скроенный план, но он оказался совершенно невозможен: как только Наум услышал ее голос, он тут же предложил встретиться.