– Тебе не за что извиняться. – голос Павла сделался тихим. – Бывает, я и сам, слушая её любимую музыку, вспоминаю о случившемся и выхожу из себя.

– Да. – выдохнул Виктор, грустно улыбнувшись, и попытался скрасить мрачный тон беседы шуткой. – Её любимая музыка кого угодно способна вывести из себя. Особенно Увертюра. Ты знал, что она стащила у тебя кассету и слушала её на повторе?

На другом конце провода Павел приглушённо засмеялся.

– Да, я сразу понял, чьих это рук дело, когда кассета пропала.

Зависло молчание.

– Через три недели был бы её день рождения. Ей бы стало тридцать девять. – произнёс Виктор потяжелевшим голосом.

– Тридцать девять! – повторил Павел задумчивым шёпотом, словно пытаясь оценить вес этой цифры. – За прошедшие девятнадцать лет мы не отметили ни один день её рождения.

– Так, может, исправимся в этом году? Сходим вместе к её могиле, поставим цветы.

– Да. Её любимые ромашки. – ответил Павел.

Виктор грустно улыбнулся:

– Точно. Ромашки.

– Приеду ко дню её рождения. – пообещал Павел.

– Останься дома. – попросила Карина мужа, мило улыбаясь. – Мне тебя так не хватает!

Виктор виновато посмотрел на жену и продолжил одеваться.

– Знаю, милая. Обещаю, я добьюсь того, чтобы меня не ставили на ночные дежурства. Потерпи, пожалуйста. – засуетился и стал одеваться быстрее, поняв, что опаздывает. – Чуть не забыл! – воскликнул, вспомнив, и отыскал что-то в кармане брюк. – Это тебе.

– Что это? – улыбнулась Карина.

– Небольшой подарок. – смущённо ответил Виктор.

Карина улыбнулась ещё шире и с умилением. Собственный муж не переставал её удивлять. Иногда он становился похожим на стеснительного мальчишку, с трепетом и страхом впервые признающегося в любви, а иногда мог проявлять такой напор и решительность, граничащий с бесцеремонностью, что она и не могла представить его робким.

– Не знал, понравится ли тебе… но вот. – пробубнил Виктор и протянул ей цепочку с кулоном.

– Спасибо. – Карина взяла подарок в руки. – Очень красивый.

«Украшения принято дарить в коробке.», – пришло ей в голову, но она смолчала. Они с Виктором были людьми из двух разных миров – в её мире дарили украшения, ходили в театры и слушали классическую музыку, а там, где рос он, некогда было учиться правилам приличия.

– Наденешь на меня? – спросила она.

– Ах да! Конечно! – Виктор засуетился и начал возиться с цепочкой.

Карина засмеялась:

– Не будешь отрывать бирку?

– Точно! – ещё сильнее смутился Виктор и нервно трясущимися руками порвал нитку, на которую крепилась этикетка. – Готово. – сказал, едва справившись с застёжкой.

Карина взглянула в зеркало. Кулон действительно был красивый: аккуратное симметричное сердце с небольшим вкраплённым камнем.

– Спасибо, дорогой, очень приятно.

Получив от жены благодарственный поцелуй, Виктор поспешил к двери. Выходя о что-то споткнулся.

– Чёрт! – ругнулся, зашипев.

Оказалось, споткнулся он о мусорный мешок, который ещё днём поставил у двери, чтобы вынести к мусоропроводу. От столкновения с его ногой пакет опрокинулся, и половина его содержимого вывалилась на пол.

Встав на четвереньки, Виктор принялся торопливо собирать с пола фантики и бутылки и запихивать их в мусорный мешок.

– Чёрт! Как же я забыл-то?! – ругался еле слышно.

Днём он обещал Карине, что обязательно выкинет мусор. Как же он мог об этом забыть?!.. Снова.

Внезапно его рация зашипела, а в следующую секунду с громким скрежетом заговорила:

– База, это Смирнов. Нахожусь на посту, вижу подозрительные лица. Пойду на проверку. Возможно, понадобится подкрепление.