– Ты, должно быть, не в своем уме. И если не закроешь свой миленький ротик сама, то тебе его заткнём мы, уяснила? Твои работники и ты славно приберетесь и без нас. Справедливо, мои друзья? – Манрид недобро оскалился, подмигнул товарищам и, толкнув ногой старенький табурет, что так некстати оказался у него на пути, вновь обратился к хозяйке. – Парочка разбитых бочек – не гора тлеющих и дымящихся развалин от таверны, пока еще…

Эйда схватила топорик, что лежал на полке под прилавком, вышла из-за стойки, сделала шаг вперед, и хотела было вступить в словесную брань с Манридом, но разглядела, что один из шайки вытащил из-под плаща блестящий кинжал и покрутил его в руках, сверля прищуренными глазами девушку. У Эйды аж сердце замерло в груди – такой взгляд не предвещал ничего хорошего, и она явственно чувствовала, как этот мерзавец блуждает глазами по ее телу, и черт знает что представляет в своей голове. В воздухе чувствовалось напряжение, которое вот-вот перерастет не просто в драку, но в бойню. Закусив губу, хозяйка решила сохранить молчание, дабы не подливать масла в огонь, постоялый двор был ей и домом тоже, и лишиться его она не желала.

– Вот и умница, – рыжебородый поправил набитые деньгами мешочки, и повернулся к выходу.

– Эй! Куда это ты направился? Выкладывай наши утешительные проценты за проигрыш! – выпалил какой-то толстяк. – Таковы правила, и ты не смеешь их нарушать!

– Я и не нарушаю… свои правила. А они говорят, что я ничего не должен, – лицо Манрида перекосилось от злости до неузнаваемости, а вся шайка словно ждала, когда последует очередное возражение, и тогда им ничего не помешает перебить здесь всех. Но каждый из гостей будто язык проглотил, никто не хотел получить в живот клинок или быть насмерть забитым Костяным Фесом. Дверь широко открылась, впустив в помещение снежный вихрь, и затем громко хлопнула за скрывшимися в метели проходимцами. В воздухе повисла тишина. Эйда растерянно посмотрела на постояльцев, что прятали глаза, глядя в свои тарелки и кружки, отводили взгляды в сторону и начинали вполголоса беседы ни о чем – им явно хотелось поскорее забыть то, что сейчас произошло. Хозяйка с горечью убедилась в том, что напрасно ждала от трусов защиты.

– Ну, Кирт, ты по-прежнему желаешь наполнить деньгами карманы тех «благороднейших» людей? И представление что надо! – Или сделала один большой глоток меда, и уверенными движениям стала поправлять ремни на поясе и натягивать плотные перчатки.

– Прекрати, ни к чему это, – мужчина перебил подругу, и задумчиво потер небритый подбородок. – Неужели никто не заметил то, что видели мы? Едва ли тут собрались слепые старцы; у этого доходяги на спине во всю горели печати, а всем словно плевать было.

– Не думаю, что кто-то в суматохе и при таком зрелище что-то разглядел, да и дружки быстренько его убрали с глаз. В одном я не сомневаюсь: тому рыжему скоту просто необходимо вправить мозги; небесам одним известно, что они замыслили. Вдобавок, мое чутье подсказывает, что они не спустят подобную дерзость несчастной владелице в их поганую сторону, и это еще одна из причин как следует их взгреть. Заодно полюбуемся, что там за колдовство такое…

– Сдается мне, ты перебрала, – Кирт подхватил боевой настрой спутницы, широко улыбнулся и его глаза загорелись азартом. Чего скрывать, у него самого руки чесались пересчитать кости бандитам.

Тем временем разбойники тяжело продвигались по сугробам, пытаясь в темноте разобрать хоть что-то, их ноги утопали в плотном снегу – дороги давно занесло. Позади еще виднелся свет в окнах «Привала охотника», оставшегося за двумя сопками вниз по склону.