Кое-как пробравшись по заснеженным склонам и путям, друзья оказались возле высоких городских каменных стен, в стороне от главного входа.

– Так, снимай свою накидку, – скомандовал Нелос и поманил друга пальцем правой руки, а левой он протянул рваный балахон грязно-серого цвета, заляпанный чем-то красным. – Наденешь это, и будешь больше походить на нищего бродягу, а сыграть больного труда не составит. Изобразишь кашель, хрипы… в общем, сделаешь все, чтобы проникнуть в храм.

– Погоди-ка, я думал, мы вместе пойдём, – Стьёл удивленно уставился на товарища, и неосознанно отшатнулся. – Мне помнится, уговор был такой.

– Я немного изменил план, дружище: вдвоем мы вызовем подозрение местной стражи, а на одиночку они и внимания не обратят. Я стану ждать тебя за тем холмом, – Нелос похлопал парня по плечу и указал рукой на сопку, на которой росло одно единственное дерево – мощный высокий дуб. – Действуй осторожно, бери из ценного все, что сможешь унести, и смотри – не попадись, нам не нужны проблемы! Даю тебе два часа, надеюсь, управишься за это время. Сидеть тут до вечера и мерзнуть нет никакого желания.

Недовольно пробурчав себе что-то под нос, Стьёл нехотя стащил с себя меховую накидку и перчатки, оставшись лишь в шитой из грубой шерсти рубахе со шнуровкой на груди, плотных штанах, да сапогах, и тут же ощутил, как его объял колючий пронизывающий ветер. Ледяные потоки воздуха тут же растрепали густые пшеничного цвета волосы парня, а снежные хлопья облепили голову. Выхватив у друга балахон и в голос проклиная себя за то, что согласился на подобное мерзкое дельце, молодой человек брезгливо нацепил лохмотья и со злостью плюнул себе под ноги. Пригрозив Нелосу, что тот не получит и монеты, в случае, если не станет поджидать в условленном месте, Стьёл, стиснув зубы, пошагал к воротам, у которых дежурила пара грозного вида стражников, облаченных в утепленные доспехи, и с длинными двуручными мечами. Перспектива отведать отменно заточенной стали улыбалась всякому, кто неуважительно отзовется о местной власти или страже, любому любителю устроить драку в стенах Глацием-Терры, и тем, кто не соблюдал правила и законы торговой столицы. Охране уделялось колоссальное внимание, поскольку на севере было немало разбойничьих шаек, скрывавшихся по долинам да пещерам, и желавшим учинить набег на обжитые и благоустроенные места.

Нервно постукивая зубами и пощелкивая языком, новоиспеченный больной, пошатываясь и прихрамывая, приблизился ко входу, исподлобья следя за реакцией стражи, быстро переводя взгляд с одного верзилы на другого. С каждым шагом ходьба давалась Стьёлу все труднее, а сердце колотилось так, что его ритм было уже невозможно уловить. «Только бы не вызвать подозрения», – вертелось в голове у парня, готового уже развернуться в обратную сторону или просто пройти мимо. Однако, ноги его уже подвели к мощным и надежным вратам, не оставив ни малейшего шанса изменить положение дел.

– Эй! А ну, стоять! – громко скомандовал один из стражников, скрестив руки на груди и преградив собой дорогу. – Куда собрался? Видок у тебя потрепанный какой-то, не хватало еще проблем.

– Я всего лишь… кхе-кхе… захворавший бедняк, совершаю паломничество в священный храм, чтобы… исцелиться, – неуверенно выдавил из себя Стьёл и зашелся раздирающим горло кашлем, от которого тут же сдавило голову. – Я уже долго не могу излечиться, а святилище – моя последняя надежда.

Дозорные смерили взглядом Стьёла, приказав ему повернуться вокруг своей оси, затем задали несколько вопросов, половина из которых звучали унизительно и насмешливо, но, убедившись, что все в порядке, наконец, впустили странника в город. Громко отдав распоряжение солдатам на караульной башне, стражники расступились, и массивные ворота, обитые железными накладками, грузно стали открываться за их спинами. Парень несколько раз шмыгнул носом, подышал на ладони и уже с большей уверенностью двинулся вперед, оставляя за собой глубокие следы в снегу. Нелос же с упоением наблюдал, как его друг скрывается в широком проеме, и потирал руки в предвкушении скорой «легкой» наживы.