— Спасибо.

Нину все равно тяготил разговор с матерью. Детские, да и взрослые обиды были все еще свежи и остры.

— Мы в отпуск ненадолго собираемся. На неделю, — сообщила Нина. — Извини, мам, пора собираться…

— Едете все вместе? И с Маришкой?

— Ну да, — ответила Нина. — А куда ее еще?

— Да хоть к нам… А, я тебе не говорила, мне сватья звонила, знаешь, что говорит? Ты извини, говорит, что я Ниночку ругала, она хорошая. Я прямо не узнала ее… Думала, выпила, что ли. Говорит еще, ты с Витей расходишься. А ты говоришь — в отпуск собираетесь. Довольная такая. Так что там у вас?

— Небольшое перемирие, — сказала Нина.

— Закодировался, что ли? Одумался? — с надеждой спросила мама.

— Ну, вроде того.

— То есть ты не разводишься?

— Развожусь, — заявила Нина. — Светлана Петровна сказала уже, что Витя ударил Марину?

— Сказа-ала, — горестно протянула мать. — Ну, ты, это… сама решай, как лучше…

Неожиданно Нина прыснула. Видимо, даже магия с трудом могла пробудить в ее маме какое-то подобие поддержки дочери, которой она пренебрегала столько лет. Нина представила, каким бы был “реальный” разговор: “Терпи! Сама виновата! Разведенку мне не надо, что люди скажут! А вот Никита у меня молодец, не то что ты, одно утешение в старости…”

— Как Никита? — спросила она, чтобы скрыть несвоевременный смех.

Мамина гордость, он же родной брат Никита, жил в родительской двушке. В его комнате помещались каким-то чудом его жена Инна и их двухлетний сын Коля. А вскоре счастливая семья ожидала пополнения — Инна была на пятом месяце.

Насколько Нина знала, Никита сейчас снова находился в поиске работы уже примерно полгода. С предыдущего места, по его словам, его выжил скотина-начальник, которому не по нутру была Никитина исключительная одаренность.

“Боялся, сволочь, что я его подсижу”, — жаловался Никита в тот раз, привычно перехватив денег у сестры. Нина покорно делилась, потому что привыкла к такому положению вещей. И еще потому, что до сих пор не оставила бесплодных попыток стать наконец-то хорошей дочерью. И потому что иначе мама устроила бы такой разнос, что никакие нервы не выдержат.

Денег Никита, естественно, не возвращал, что не мешало ему время от времени снова просить “в долг” нужную сумму. Если бы Нина посчитала, то уже бы поняла, что отдала брату за несколько лет почти сто тысяч рублей.

— Никита… ну так, все работу ищет, — сказала мама, замявшись. — Не везет ему что-то. А вот Инна ходила на узи, я тебе не говорила? Будет девочка, представляешь? Я так обрадовалась…

— Здорово, — сказала Нина. К горлу опять подступила обида. Когда она ждала Марину, мама отреагировала холодно. Как будто девочка — это второй сорт. Зато, когда у брата сын родился, радовалась, словно была королевой-матерью, и династия наконец-то получила своего продолжателя…

— Я Марине тут платьице купила, — внезапно затараторила мама. — Желтенькое такое, симпатичное. В садик ходить… Хочешь, приезжай забрать. И Мариночку привози, я соскучилась по ней!

— Может быть, как вернемся… — сказала Нина. — Ладно, мам, мне пора.

— Ну, пока. Ты звони, если вдруг помощь нужна будет…

Нина отключилась и откинулась на спинку стула.

Мама предлагает помощь. Не расхваливает Никиту и его идеального ребенка. купила внучке новое платье. В прошлый раз она принесла пакет каких-то мальчишечьих рубашек и штанов — все в пятнах и катышках, а еще на пару размеров больше, чем нужно — потому что соседка даром отдавала, не пропадать же хорошим вещам. Нина поставила пакет с этими вещами на балкон, а две рубашки уже порезала и использовала как тряпки.