Услышав шум на лестнице, Тим закрыл глаза. На сто процентов был уверен, что это Бушин. Уже давно научился различать его шаги, а длительное заключение только обострило слух.

— Разбудить! — резкий голос управляющего громом пронесся в тишине подземелья, и в следующую секунду Тимура окатили холодной водой.

— Долго тебя не было.

— Неужели скучал? — едкий тон не скрыл напряжения.

Громов явственно ощутил волнение Адольфа, но благоразумно решил промолчать, оставив свои догадки при себе.

— Отчасти.

— Может, решил поделиться информацией?

— Нет.

— Тем лучше. Я приготовил для тебя кое-что интересное…

Эти слова совсем не вселяли оптимизма. Привычный холод сковал душу стальными объятиями. Сложно было даже предположить, что задумал Бушин, но одно Тимур знал наверняка — этот тип ни перед чем не остановится, пока не добьется своего.

— Удивить хочешь? — с трудом поборов панику, пробравшуюся в каждую клеточку тела, бесстрастно спросил Громов.

— Попробую, — управляющий кивнул охранникам и отошел подальше.

Ледяная струя брызнула из шланга, тончайшими иглами пронзая кожу насквозь. Тим попытался увернуться, но тщетно, мышцы атрофировались и больше не подчинялись ему. Вода смывала грязь и запекшуюся кровь, вместе с тем пробуждая его организм от вынужденной спячки. Боль, дремавшая до этого момента под действием сильных препаратов, вновь набирала обороты, с каждым витком только усиливаясь. Когда терпеть стало невозможно, Тимур стиснул зубы.

— Что ты задумал?

— Сейчас увидишь.

Гитлер довольно усмехнулся и, налив себе дорогой коньяк в бокал, опустился в раскладное кресло.

Хастлеры вошли в камеру и остановились около стены. Тим узнал их сразу — сам лично отбирал претендентов для развлечений клиентов базы. Внезапная догадка пронзила сознание. Он дернулся, как от удара током, и выразительно посмотрел на управляющего.

Перехватив его взгляд, Адольф зловеще рассмеялся:

— Расслабься и получай удовольствие.

— Ты охерел, что ль?

— Что такое? Даю тебе последний шанс рассказать мне все, иначе сам понимаешь…

— Нет.

Тимур собственноручно подписал себе смертный приговор. Не для того держался столько дней, чтобы сдаться в самом конце. Он прекрасно осознавал, что его изнасилуют в любом случае, даже если сейчас все расскажет, Бушин ни за что не прекратит этот спектакль, слишком жаждет извращений. Выхода не было — оставалось молиться о смерти.

— Приступайте.

Но мужчины не спешили начинать. Собравшись в кучу, опасливо посматривали то на Тимура, то на Адольфа. Участвовать во всем этом не хотелось никому.

— В чем дело? — раздраженно прорычал управляющий.

— Мы не можем так…

Он глубоко вздохнул: подобное проявление непослушания не стало неожиданностью. Отставив бокал на стол, достал из кармана пистолет и, передернув затвор, просто положил его рядом.

Молодые люди поняли все без слов. Испугались, решили не спорить и обступили Тимура. Один даже попытался снять с него разорванную на спине футболку.

— Не трогайте меня! — прохрипел Громов, уже ни на что не надеясь. Мерзкие прикосновения грязных рук оставляли на теле кислотные ожоги.

— Адольф Михалыч, у нас проблемы, — раздался взволнованный голос из рации.

Бушин нахмурился.

— Что случилось?

— Посторонние люди на территории.

— Что? Какие еще люди? — тень тревоги пробежала по его лицу, но он остался предельно спокойным.

— Мусора, ше… — фраза оборвалась на середине.

— Вы там обкурились, что ли? — зло процедил Адольф, но больше ему никто не ответил.

— Конец тебе, — не сдержался Тим и рассмеялся.

Мужчины в панике отступили, так и не посмев ничего сделать. Власть стремительно менялась, и слушаться Бушина в таких обстоятельствах было крайне неразумно.