Первый же вопрос застал Романову врасплох. Она не была готова говорить об этом, но по сосредоточенному лицу Стаса догадалась, что его это мало волновало, и набрала в легкие побольше воздуха, чтобы справиться с волнением.

— Да, но я никуда особо не ходила.

— Смотри, — он привлек ее внимание к содержимому папки и пояснил: — У меня есть фотографии местности, ты должна разложить их так, чтобы я четко представлял, что где находится.

— Откуда они у тебя?

Ирина пыталась сдержать поток непрошенных слез. Только-только она перемолола в себе все, что связанно с этим местом, как Дымов безжалостно вернул ее в прошлое.

Но он был так сосредоточен, что не сразу понял ее вопрос.

— Неважно. Сможешь?

Глядя на разноцветные кусочки пазла, Ира ощущала, как холодок распространяется по всему телу, не предвещая ничего хорошего, но не смогла отказать.

— Постараюсь.

С трудом совладав с эмоциями, она дрожащими руками взяла фотографии и принялась выкладывать их одну за другой в понятном только ей порядке. С каждым из этих снимков ее связывали какие-то воспоминания, хорошие и не очень, но все они, так или иначе, ассоциировались с Громовым.

Здесь они познакомились; а это медпункт; тут он рубил дрова; даже конюшня была запечатлена на фото.

Картинки мелькали в голове, как в фильме, поставленном на перемотку, и заставляли ее переживать все те моменты заново. Чувства, вновь всколыхнувшиеся в душе, бесновались внутри. Ира механически делала то, что от нее просили, но сама просто ушла в себя. Положив последний снимок на стол, прикрыла глаза и отошла на несколько шагов. Она не знала, зачем Дымову это надо, но сил что-то выяснять не было совершенно, они по капле вытекали из нее, отпечатываясь на каждой фотографии невидимым масляным пятном.

Стас внимательно осмотрел полученную картину, затем удовлетворенно кивнул и, вытащив из кармана телефон, принялся фотографировать ее с разных ракурсов.

— Отлично, теперь покажи, где есть камеры.

— Я не знаю, я их не видела, но Тимур говорил, везде. А почему ты не спросишь у Стрельцова? Он, наверно, лучше знает…

— Он погиб, — коротко пояснил Дымов и вернулся к ежедневнику.

— Как?

Романова недоумевающе посмотрела на него. Совсем недавно Олег участвовал в ее побеге, а теперь…

— Ир, сейчас это не имеет никакого значения. Сконцентрируйся, пожалуйста, на деле, — терпеливо попросил Стас. Еще раз рассказывать про смерть лучшего друга и выслушивать соболезнования совсем не хотелось. — Сколько охранников в доме, и где они находятся, когда приезжают гости?

— Сколько их, я не знаю. Ну человек, может, десять, и все в баре.

— А девушек?

— Они работают по сменам, около ста человек за вечер.

— К какому времени собираются гости?

— К восьми.

Дымов записал все полученные сведения и достал новую порцию снимков.

— Вот эти посмотри. Если кого-то узнаешь, скажи.

Романова листала фотографии. Некоторые личности и правда были ей знакомы, но видела она их мельком и ничего конкретного рассказать не могла. Наткнувшись на изображение Шевцова, вздрогнула и ощутила неприятное покалывание в пальцах. Дышать становилось все тяжелее, непрошенные видения возникали хаотично и давили изнутри, сметая последние защитные барьеры.

Красная комната, Громов, его тепло, его поддержка. Он спас ее, даже после того, как она сама прогнала его.

— Здесь абсолютно все больные на башку извращенцы, и никто, слышишь, никто тебе не поможет!

— И ты?

— Я? Да я только и делаю, что помогаю тебе!

— Что? — спросил Дымов, заметив ее замешательство.

— Нет его больше… — тихо произнесла Ира и небрежно кинула портрет мужчины на стол.