Давно мечтал так поступить, с самого первого дня их знакомства. Тимур презирал управляющего всеми фибрами души, а после того, как он посмел дотронуться до Иры, и вовсе воспылал лютой ненавистью.

Лицо Бушина исказила злобная гримаса. Первая мысль, пришедшая в голову, была прикончить Громова прямо сейчас за нанесенное оскорбление, но он быстро взял себя в руки. Вытерся рукавом и гневно процедил:

— Ответ не верный.

Затем отошел на приличное расстояние и кивнул охранникам, стоящим по обе стороны от него.

Яркий свет слепил глаза. Тимур не видел, что происходит вокруг, но инстинктивно приготовился к худшему. Один кулак угодил в скулу, второй — в губу. Металлический привкус, появившийся во рту, заставил поморщился, но он промолчал.

— Ну что? Одумался? — бесстрастно спросил Адольф Михайлович, вдоволь насладившись процессом.

— Это все, на что вы способны? — Тим попытался вывести его из себя и приблизить развязку.

— Ну и зря.

Удары посыпались со всех сторон. Били сильно, совершенно не заботясь о том, куда попадают. Боль жгучей волной разлилась по всему телу, скрутила так, что невозможно было даже вдохнуть. Но Громов мужественно терпел, не коим образом не показывая свои страдания. В какой-то момент все вокруг начало расплываться, и он наконец провалился в спасительное небытие.

— Хватит! — рявкнул Гитлер, заметив, что Тим отключился. — Привести в чувство! Быстро!

Он нервно мерил шагами пространство, пристально наблюдая за тем, как охранники колдуют над его жертвой, и очень надеялся, что они не перегнули палку — если Тимур сдохнет сейчас, ему самому придется несладко, ведь скрывать важную информацию от Хана долго не получится, а рассказать ему об этом промахе, значит, подставить под сомнение свою квалификацию.

— Что там?

— Живой.

Тим приоткрыл веки, перед глазами была тягучая пелена, кровь горячими струйками стекала по лицу. Малейшее движение причиняло острую боль, он чувствовал каждую косточку в своем организме, но, даже несмотря на это, улыбался, понимая, что конец близок — долго в такой мясорубке не продержится никто.

— Так лучше? Теперь я могу задавать вопросы?

Он выдержал короткую паузу, а затем утвердительно кивнул, чтобы выиграть немного времени и перевести дух.

— Кто ты?

— Тимур Громов.

— На кого работаешь?

— На вас.

— И снова в молоко.

Адольф злобно скрипел зубами и уже начинал терять терпение, потому что так и не получил никаких важных сведений. Громов оказался упрямее и глупее, чем можно было предположить, но даже у самых стойких есть свой предел, и он не сомневался, что нащупает эту болевую точку.

Охранники вновь принялись избивать Тимура, но на этот раз осторожнее, стараясь не задевать жизненно важные органы. Бушин жестом остановил их и, взяв что-то со стола, подошел ближе.

— Этот ноутбук для чего тебе?

— В игры играть, — Тим закашлялся и выплюнул сгустки крови. Это привело к новым болевым спазмам, отчего он едва не потерял сознание.

— Смешно, я же все равно узнаю правду.

— Может, и узнаешь, но не от меня, — он не сдавался. Терять ему было нечего, а досадить напоследок Гитлеру — чертовски приятный бонус. Невольно вспомнил наставления, которые не так давно давал Ирине: делать все, что говорит управляющий и не сопротивляться. Сам же сейчас делал все с точностью до наоборот. Хотел вывести его из себя и вынудить сорваться.

— Ошибаешься, — Адольф наклонился к нему пообещал: — Я превращу твою жизнь в ад, ты будешь умолять меня о смерти.

Тимур в очередной раз ухмыльнулся — больше ничего не боялся. После смерти Иры все чувства притупились, телесные страдания казались ничем, по сравнению с душевными муками. Каждый удар, каждую вспышку боли он принимал с радостью, они приближали его к встрече с любимой женщиной. И если ради этого придется пройти через ад, он с готовностью сделает это.