Долгие два часа ожидания показались мне целой вечностью. Чтобы занять голову чем угодно, но только не беспрерывными мыслями о предстоящей встрече с Мариной, я сосредоточено погрузился в бумаги, изучая их и вчитываясь практически в каждую букву. А всё потому, что под натиском напряжённого ожидания не мог понять ни одного написанного слова. Разозлившись на самого себя, что выгляжу так, словно сопливый мальчишка, в конечном счёте отбросил документы на край стола, а, посмотрев на них ещё с минуту, и вовсе убрал в выдвижной ящик, находящийся по правую руку от меня.

Наконец в тяжёлую дверь кабинета постучали, и я, мигом приняв важный вид, расправил плечи и пробежался глазами по купленным Ниной цветам – свежий ароматный букет лилий по-прежнему благоухал в вазе с прохладной водой. Догадавшись, что при его вручении он может оставить влажный след на одежде его обладательницы, быстро вынул зелёные стебли из ёмкости и стряхнул с них лишнюю влагу. Графин с водой поставил под стол, а букет положил обратно, рядом с собой.

Так-то лучше.

Закончив секундные приготовления, вернулся в прежнюю невозмутимую позу. Гордо восседая в своём чёрном кожаном кресле, сдержанно откликнулся:

– Да, войдите!

Она скромно переступила порог кабинета, стараясь держаться ближе к Владу. Бегающим взглядом оценила обстановку, стесняясь смотреть мне в глаза, как будто вовсе не я, а она была виновата в случившемся между нами.

– Здравствуйте, – довольно тихо поговорила она, сцепив перед собой пальцы рук в небольшой замок. Кисти тонкие, изящные.

Я, чуть отодвинувшись в кресле, встал из-за стола и потянулся к яркому букету в красивой упаковке. Нина постаралась: выбрала очень нежную и милую цветочную композицию. Подхватив букет, не спеша направился к своей долгожданной гостье.

– Добрый день. Это для вас, – без намёка на дальнейшие ухаживания, произнёс ровным тоном, и ей всё-таки пришлось разомкнуть пальцы, чтобы взять преподнесённый мной небольшой презент. – Прошу, присаживайтесь в гостевое кресло, – указал рукой на недавно купленную мебель, а сам невозмутимо опустился на своё место руководителя компании.

Я старался держаться официально, но замечал все тонкости её восприятия контракта. Например, по тому, как она щурила глаза или прикусывала нижнюю губку. Выслушав меня, следом достала из сумочки папку, в которой лежало письмо, составленное другим юристом, на этот раз работающим на её стороне, и отдала его мне. Заметив цвет и форму сумочки Марины, я вспыхнул багровыми пятнами, мгновенно вспомнив, что другая её кладь мирно лежит на заднем сиденье моей машины. В тот день я ведь так и не решился вернуть вещь девушке, а потому просто переложил её в другое, более укромное место.

Внимательно читая официальное письмо, с некоторым ошеломлением отмечал, что условия, поставленные моей скромницей, довольно конкретны и могли бы оскорбить любого другого заказчика, но… Есть одно очень важное «но». «Но» – это она сама, своей же персоной.

Я тихо усмехнулся, ещё раз пройдясь взглядом по строчкам с принципиально поставленными критериями: «если работодатель приблизится, прикоснётся, попытается» и так далее и тому подобное, то «контракт будет расторгнут, а выплаченные суммы будут считаться неустойкой».

Она настороженно взглянула мне в глаза, ожидая, что я, ознакомившись с жёсткими положениями, откажусь от её услуг. Но отступать – не мой конёк, тем более что в уме уже крутились различные варианты того, как можно обойти эти пресловутые «если».

– Я принимаю ваши условия, Марина, – твёрдо вынес свой вердикт, возвращая девушке прочитанное письмо и заметив в её взгляде внезапно возникшее замешательство – игра становилась довольно интересной. – Но я непременно хочу знать, на что потрачен каждый мой рубль, а потому вы каждый день должны будете отчитываться о проделанной работе. Форму отчёта я оставляю за собой. Чай, кофе, шампанское?