— Не настанет, — голос мужа слишком близко.

Раздается шум, как будто у меня под носом что-то ломается…

Я отскакиваю от окна, повинуясь чувству самосохранения, а Басманов в этот момент легко забирается в дом через окно, за которое, оказывается, держался не просто так. Видно, пытался определить, выдержит конструкция его вес, или нет.

Твою ж!

Меня накрывает паника. Зря я через железные прутья незапертой клетки дразнила льва.

Самое хреновое в том, что я не знаю, что взбрело ему в голову. Жены, между прочим, не так уж и редко умирают именно от рук мужей. Вдруг мои слова довели его до состояния аффекта? Вот он и перемахнул через окно. Высокое, блин, окно!

Таня что-то кричит снаружи, но даже если она забежит за ним следом, у него все равно внушительная фора и несколько секунд времени в запасе.

Перед глазами пульсирует красным, пока я пячусь.

Олег надвигается. Молча и быстро. Шаги у него мягкие, чтобы не разбудить детей, которые давно спят.

Я срываюсь на бег, но в полумраке дома Тани, который я не очень хорошо знаю, выходит так, что я прибегаю на кухню. В тупик.

Дергаю на себя ящик с кухонной утварью дрожащими руками, и не глядя достаю оттуда первое, что попадается под руку — добротную скалку.

Оборачиваюсь, а Олег уже в двух метрах от меня…

21. Глава 21. Жена у тебя одна и это не я

— Лена, — это первый раз, когда он произносит мое имя вот так: со злобой и болью в голосе.

— Не подходи по-хорошему, Олег, — поднимаю в воздух скалку и задыхаюсь от всплеска чувств. Он же мне такой родной и такой чужой одновременно, что, мне кажется, я схожу с ума. — Я не посмотрю… Буду бить куда попало, если ты…

— Если я что? — вкрадчиво спрашивает он, сокращая расстояние небольшими шагами. — Подойду к своей жене и спрошу ее, какого хера, она ведет себя как дебилка? — оскорбление он выплевывает особенно яростно.

— Сам дебил! — отвечаю ему в тон. — Понял? А будешь меня обзывать, то я тебя точно скалкой по горбу отхожу. Отошел!

Но он, конечно же, плевал на мое требование. Словно толстокожее животное, Басманов даже не замечает моих слов и подходит настолько близко, что наши бедра соприкасаются.

Раньше нахождение с мужем так близко и наедине вызывало во мне всплеск женского счастья и даже гордости, ведь это у меня такой мужчина.

А сейчас внутри клокочет ярость, боль и чувство тотальной безнадёжности. Я выпотрошена его предательством. От меня осталась оболочка по имени Лена, и то только потому, что я нужна своей дочери.

Если бы не она, даже не знаю, откуда бы я брала на все эти силы.

— Олег, отойди от Лены сейчас же! — на кухню залетает взмыленная Таня, и после Олега обращается ко мне. — Он тебя не тронул?

— Нет, — мотаю головой и чувствую облегчение, ведь сейчас все это закончится.

Правда, зря.

— Да вы совсем страх потеряли? — ревет на всю кухню Олег. — Причем обе, я смотрю. Дуры! — ругается он.

— Ты ведешь себя как тиран! — тут меня прорывает. — Как абьюзер! И удивляешься, что Таня спрашивает меня о таком? Ты хоть понимаешь, как все, что ты творишь, выглядит со стороны?

— А мне насрать, родная, как это выглядит со стороны, — зловеще чеканит он. — Но раз вы меня уже записали в чудовища, то почему бы мне и не повести себя как одно из них?

— Олег, нет…

Когда он разворачивается в сторону Тани, я хватаю его за руки, за плечи, даже пытаюсь обогнать, чтобы загородить путь. Тщетно.

Он подходит к сестре, которая боится его не меньше меня и смотрит выпученными от ужаса глазами, хватает ее за руку, обхватывает другой рукой талию и выставляет за дверь.

Она даже пикнуть не успевает, как у нее перед носом на замок закрывается кухонная дверь.