У меня изо рта вырывается сиплый всхлип. Выходит, Олега меня обманул, свалив все на сестру, а сам был рад тому, что Саша потянула свои клешни к нашей дочери.

И не побрезговал же.

Какой ад. Боже, дай мне сил развестись с этим чудовищем и не потерять себя.

Из мыслей меня вырывает стук в окно. Такой резкий, что я дергаюсь.

Я так задумалась, что не заметила, как Олег подошел и теперь смотрит на меня через щель между занавесками.

Окно приоткрыто, и я отчетливо слышу его голос:

— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что именно твое истеричное поведение толкает меня в объятия Саши?

20. Глава 20. Не дразни льва

Каждый раз, когда мне кажется, что мой муж пробивает дно, снизу стучат.

Я не выдерживаю и толкаю створку окна, распахивая его настежь.

В лицо бьет холодный, кусающий щеки ночной ветер. Но куда сильнее «кусает» взгляд Олега. Как будто он совершенно не видит во мне жену и мать своего ребенка, а самого что ни на есть врага.

Он делает к окну еще пару уверенных шагов. Смотрит на меня снизу вверх и подозрительно долго задерживает взгляд на подоконнике.

— Одумалась? — он самодовольно скалится, поднимая глаза. — Да неужели.

— Тут и думать не о чем, — горячо произношу я. — Вали к Басмановой. Туда, откуда приехал.

— Не понял, — его взгляд мрачнеет, а губы сжимаются в плотную линию. — Ты из окна высунулась, чтобы мне сказать эту тупую хрень? — на последнем слове его голос начинает походить на рык.

— А ты что, рассчитывал, что я буду умолять тебя выбрать меня, а не ее?! — у меня получается даже победно хохотнуть прямо ему в лицо.

Уверенности мне придает то, что я в доме, и я в любой момент могу закрыть окно. Таня, насколько я вижу, сама стоит у двери и внимательно слушает, о чем мы говорим.

Правда, мне кажется, что она то и дело останавливает порыв вмешаться. Но правильно делает, что стоит в стороне. Это наши с ним дела.

Судя по тому, что Таня за нами наблюдает, а сама я защищена от мужа стеной и окном, Басманову меня не достать.

— Лена, — муж угрожающе произносит мое имя. — Такого выбора не может существовать в природе, — отрезает он. — Ты моя жена.

— И?

— Что «и»? Ты основная женщина в моей жизни, — Олег всплескивает руками. — Хватит позориться, давай выходи и поехали домой. Я после леса грязный и голодный.

Так и хочется сказать ему, чтобы валил туда, где на самом деле испачкался и проголодался.

Но меня заедает кое-что другое.

— Интересный выбор слов, — мотаю головой, стискивая зубы. — Какой же ты все-таки продуманный подлец, Басманов. Сначала говоришь, что я тебе жена, и зовешь домой. А потом называешь «основной» женщиной. Это как вообще?!

— Да что я такого сказал, Лена? — зло требует он, подходит к окну еще ближе и кладет правую руку на подоконник. — Объясни, а то у меня башка лопнет к чертовой матери! — сквозь стиснутые зубы выталкивает он. — Я устал как собака, так что будь добра, не надо этого вашего бабского выедания мозгов чайной ложечкой. По делу и кратко. Давай. Что я опять сказал, блядь, не так?

Инстинкт нашептывает, чтобы я отошла от окна и захлопнула створку. Что-то Олег слишком близко, и пальцы его, что расположены на подоконнике, аж белеют, словно он прикладывает немалую силу, чтобы…

— Ты назвал меня основной, — обида на мужа берет верх.

— И в чем проблема? — он мотает головой и смотрит на меня из-под прищуренных век.

— Раз есть основная женщина, — от злости я забываю про опасность вроде моего мужа, находящегося в бешенстве, и наклоняюсь ближе к нему, высовывая голову из окна, — то есть и запасные. Прямо как у нас и получилось, — с долей яда в голосе отчеканиваю. — Так что проваливай, на фиг мне такой мужчина не сдался! Кстати… — я с азартом смотрю на внезапно притихшего Олега. — Я ж нашла-таки адвоката. И пока ты ублажал Сашу, скинула ему все документы для иска в суд. Мы разведемся, Олег. И когда этот день настанет… — я зажмуриваю веки и делаю глубокий вдох, словно предвкушаю удовольствие.