— Почему ты доверила мою дочь Саше Басмановой? — когда я называю бывшую жену мужа их семейной фамилией, причем делаю на этом акцент, от лица Тани отливают краски. — Не молчи, пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь или я сойду с ума, думая, что вы тут все за моей спиной сговорились!

В конце предложения я перехожу на вымученный шепот, чтобы только меня не услышали дети. Особенно Стефа.

Пусть этот день станет одним из многих и не запомниться ей игрой с любовницей папы и мамиными слезами.

Я кусаю нижнюю губу, чтобы остановить слезы, и сажусь за большой кухонный стол, потому что стоять на ногах больше не могу.

— Лена, ты меня пугаешь, — Таня прикладывает руку к груди, выключает конфорку и садится рядом со мной. — Кто, с кем, и о чем сговорился? — она смотрит на меня испуганным взглядом.

— Для начала: что здесь делает Саша? Она часто вот так к тебе приезжает и проводит время с моим ребенком?!

— Нет, что ты, — Таня мотает головой и накрывает мою ледяную ладонь своей. — Это первый раз она вот так, сама, без приглашения заявилась.

— И ты ее впустила?

— Я растерялась, правда. Она выглядела очень доброжелательной. Вон пирог яблочный для нас испекла.

Таня показывает на выпечку, что стоит в центре стола. А я понимаю, что каждое движение Саши сделано с расчётом на выгоду. Таня и так мягкий и беззлобный человек, а Басманова взяла и полирнула свое появление пирогом.

Мол, посмотрите, как я старалась, и не вздумайте выгонять.

— Лен, я виновата. Я дура. Как только Саша подарила Стефе куклу, я сразу же позвонила Олегу, а он…

Тут, как хорошая сестра, она замолкает, чтобы не сболтнуть лишнего. А мне как раз это лишнее и необходимо услышать.

— А он? — подталкиваю ее продолжить. — Скажи мне правду, Тань. Я о большем не прошу.

— Да я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась, вот и все. Ни одной женщине не будет приятно, если бывшая мужа будет играть с ее ребёнком. Думаешь, я не понимаю? — Таня вздыхает. — Поэтому я и позвонила Олегу. Говорю так мол, и так.

— И? — у меня от нервов начинает клокотать в груди.

— Он сказал, что все хорошо, пусть играют. И что Саше он доверяет. Добавил, что выезжает и скоро будет, — договорив она смотрит на мое лицо и спрашивает: — Все хорошо? Ты бледная как привидение. Это я что-то сделала, да? Лен, клянусь, это было в первый и последний раз. Зря я Олегу позвонила, надо было слушать свой материнский инстинкт и поставить себя на твое место…

— Тань, — останавливаю ее. — Сделай мне одолжение.

— Все что угодно.

— Скажи, у вас камеры наружного наблюдения звук пишут?

Я спрашиваю ее об этом, потому что Басманов вокруг нашего дома установил именно такие, что ловят звук на расстоянии вплоть до пять метров.

— Вроде как, — она пожимает плечами и вдруг бьет себя ладонью по лбу. В ее глазах написано, что она поняла: ее брат мне изменяет. — Олег и Саша?..

В ответ я горько усмехаюсь и киваю.

— Я убью его! И ее! — Таня подскакивает со стула. — И пирог им этот на голову надену!

— Все что угодно, — отталкиваюсь от стола руками, чувствуя, как внутри медленно умираю от происходящего. — Но для начала я хочу увидеть, а главное, услышать, чем Олег и Саша занимаются прямо сейчас.

14. Глава 14. Мне холодно. Согреешь?

Ощущение такое, будто внутри меня закручивается смерч. Черный-черный.

Смотрю на большой экран, где расположены сразу несколько изображений с камер наружного наблюдения.

— Зачем? — волнующий бас Олега, доносящийся из динамика, пронзает сердце. Он как будто специально говорит с Сашей другим голосом.

Словно хочет ей понравиться. Произвести впечатление. Очаровать.