Просто Наташка так и не привыкла к тому, что я вышла замуж, выпав из нашего вечного союза двоих. Причём за взрослого мужчину, который годится мне в отцы.

Если честно, я сама не успела сообразить, как это произошло со мной, потому что всю мою жизнь меня наоборот раздражали все эти молодые девки с толстенными накрашенными бровями, вечно бегающие за старыми богатыми мужиками. Или даже не очень богатыми. Я вообще никогда не понимала, как можно любить дряблое уныло тело, которое уже начинает пованивать старостью и прогорклым потом. С вялым членом, способным возбудиться только на молоденькую девчонку. Меня аж передёргивает, когда я вспоминаю обо всём об этом. Но мой Паша оказался совсем не таким. Он оказался молодым.

— Слушай, ты не знаешь, где можно по-быстрому достать денег? — шепчу я Наташке, и она наконец-то отрывается от своего телефона и с удивлением смотрит на меня.

— А что случилось с твоим мужем? — переспрашивает она. — Он что, внезапно разорился?

И я сбивчиво пересказываю ей события минувшего вечера, пока она ошарашенно слушает меня.

— Так в итоге ты хотя бы узнала, что произошло? — опять задаёт она дурацкий вопрос.

— Не говори глупостей! Конечно, нет! — начинаю раздражаться я. — Неужели я бы тебе об этом не рассказала в первую очередь?! Он даже не дал мне ни единого шанса спросить об этом! Просто выставил за дверь.

— Охренеть! — громче, чем необходимо, взвизгивает Наташка.

— Девушки, может быть немного потише будете вести свою увлекательную беседу? Или вы всегда можете продолжить её за пределами аудитории, я никого не держу, — слышим мы вдруг голос нашего преподавателя по мировой экономике, Булата Расимовича. Единственного, пожалуй, кого мы боимся и уважаем. Мы сразу же умолкаем, потому что никого не прельщает перспектива не сдать ему экзамен на последнем курсе.

Я утыкаюсь снова в свои конспекты: ещё не хватает плюс ко всему остаться без мужа, денег и диплома. Класс.

На перемене мы стоим в небольшом сквере через дорогу, и я смотрю, как Наташка яростно затягивается свои вейпом, видимо, обдумывая какие-то варианты. И я благодарна ей за это, потому что чувствую, что за последние двенадцать часов мои мозги превратились в вату. Я покачиваюсь, укутанная дымом с ароматом лимонного щербета, и он успокаивает меня, словно обволакивая волшебными защитными чарами.

— Слушай, тебе обязательно надо с ним поговорить, — вдруг изрекает Наташка первую мудрую мысль. — Телефон?

— Не отвечает, — пожимаю я плечами.

— По ходу он просто заблокировал тебя, — предполагает подруга. — Тут без вариантов. Тебе надо встретиться с ним лично.

— А где? — задаю я мучающий меня вопрос. — В дом меня могут не пустить, если он приказал вышвырнуть меня на улицу.

— Остаётся офис, — резонно заключает Наташка. — По крайней мере, не будет же он при всех сотрудниках выставлять тебя. Зачем ему публичный скандал. Ему придётся тебя принять, чтобы не разводить ненужные сплетни. Всё-таки публичный влиятельный человек, — сплёвывает на землю и делает очередную затяжку подруга, и я прямо с наслаждением вдыхаю аромат её дыма.

— Что с тобой? — удивлённо смотрит она на меня. — Ты же всегда ненавидела, когда я курю, и ныла, чтобы я пызила в сторонку.

— Не знаю, стресс, наверное. Слушай, а если он так и не будет со мной дальше разговаривать? Не могу же я, в конце концов, бегать за ним до бесконечности, — мне ли не знать, как бесполезно добиваться чьего-то внимания, если человек не хочет этого.

— Тогда придумаем план Б, — сообщает подруга. — В конце концов, у тебя есть квартира. Твоя.