— Но ты можешь мне хотя бы объяснить, в чём дело? — ну вот, началось. Я не собираюсь ничего объяснять.

— Ты ещё здесь? — просто отвечаю я, отрезая себе ещё мяса. Надо сделать так, чтобы она срочно ушла. Иначе я не смогу сдерживаться дольше. Зову по телефону одного из своих телохранителей: — Иван, поднимись.

Наконец-то нахожу внутреннюю точку опоры, чтобы посмотреть своей жене прямо в глаза, а про себя молю, чтобы её поскорее увели отсюда.

— Дина, — наконец-то я произношу её имя, а сам с удивлением понимаю, как дорого мне это имя. Ди-на — как золотая монета, как драгоценный динар, упавший мне когда-то в ладонь огромным богатством. И прожёгший калёным железом моё сердце. И теперь в нём кровавый след от дымящейся пули. — Жена Цезаря вне подозрений, — кидаю я ей самую банальную фразу, которая приходит на ум, чтобы не скатываться в этот мутный водоворот оправданий. В конце концов, умная девочка. Сама догадается и разберётся. — А теперь убирайся! — кидаю я ей, ухватившись за свои столовые приборы, как за спасительные ветки, словно они способны спасти меня от того урагана, который сейчас унесёт прочь мою душу. Мою жизнь. Навсегда.

В комнату входит один из ребят: старательный спортивный паренёк, которому я дал шанс выбраться из подворотни. Теперь он носит строгий чёрный костюм, облегающий его накачанную фигуру, и наверняка мнит себя агентом J из Men in Black, охраняющим человечество от вторжения инопланетян. А сегодня он просто спасёт меня от преступления.

— Дина Романовна, пройдёмте, я вам помогу, — подходит он к моей жене, и она покорно и спокойно встаёт.

Дина ещё раз оглядывается на меня, перед тем как навсегда покинуть эту комнату, и моё сердце растекается кровавой лужей по полу, когда краешек её тонкого белоснежного плеча, разрезанного шёлковым шнурком-бретелькой, скрывается в дверном проёме.

Я слышу, как удаляются прочь и затихают их шаги, тихий цокот её каблучков вдали, и вилка с ножом валятся у меня из рук, разбивая дорогую белоснежную тарелку, и я смотрю какое-то время на эту трещину, не соображая, что это моя жизнь сейчас треснула, под куском сочного стейка. Всё, как я люблю.

Некоторое время я сижу неподвижно, уставившись в одну точку перед собой, пока не соображаю, что я просто пытаюсь понять, что же Дина делает сейчас там, наверху, надо мной, по какой траектории двигается по нашей спальне, пойманная, словно хрупкая бабочка, в банку. Я даже не замечаю, как ко мне бесшумно подходит наша горничная Альфия, чтобы забрать грязные тарелки, но, увидев меня, быстро уходит. Она слишком давно у меня работает, чтобы знать, когда я не в духе.

Я решительно стряхиваю с себя наваждение, и чтобы не застыть здесь навек стеклянным истуканом, пишу сообщение Сергею: «Выезжаем через десять минут». Медленно, с усилием, встаю, словно здесь, в этой столовой, сила тяготения как на Юпитере, и бреду на улицу, где к крыльцу уже подъезжает мой чёрный Гелендеваген.

— Ну что, ты как? — просто спрашивает меня мой друг.

— Поехали, — киваю я ему.

Стараюсь выглядеть спокойным и уверенным. И даже натянуто улыбаюсь.

— Я думаю, мне надо немного проветрится, — решаю я. — Давай для начала в The Lost City, посижу там пока Света не найдёт мне подходящий авиарейс, — и Серёга выруливает на трассу в сторону центра.

Я набираю пару строк своей ассистентке: и не важно, что уже поздний вечер. За те деньги, что я ей плачу, она должна расшибиться в лепёшку, но найти мне стыковочные рейсы, чтобы утром меня уже не было в этом тесном маленьком городке. В котором я пока не могу дышать. Захожу в банковские приложения на мобильном, и просто вырубаю ей весь кислород. Все деньги, которыми она пользовалась все эти годы, не считая. Я усмехаюсь про себя: как ловко эта маленькая сучка сумела обвести меня вокруг пальца. Испорченная пошлая дрянь. Но я даже не хочу вспоминать об этом. Мне просто надо напиться. Прямо сейчас.