— Не плачь, Дина, — гладит меня по спине Наташа, и от этого мне хочется плакать ещё больше. — В конце концов, мы же живём не в Средневековье. Сейчас всё легко и просто. Выпил таблетку и всё. Ребёнка не будет.

И тут я перестаю рыдать и смотрю на Наташу:

— Просто выпить таблетку? Так просто? — подумать только, я ведь вообще ни черта не знаю о жизни! Настоящий цифровой фрик. Ничем не лучше Камиля, который даже не подозревает, что комната даже в самой роскошной квартире в Уфе не может стоить пятьсот долларов в месяц.

— Да, представь себе, так просто, — снова смотрит на меня чуть ли не с осуждением моя лучшая подруга. — Медицина не стоит на месте. А что ты думала, что мы пойдём с тобой к бабке-знахарке и она нам даст волшебную траву? Или что тебе будут разрезать живот ножницами?

— Ну вот примерно второе, — оправдываясь, бормочу я. — Никогда не вставал этот вопрос. Я и не задумывалась. Я всегда изучаю что-то по мере необходимости.

— Вот теперь необходимость возникла. Ты должна решить, что ты действительно хочешь: оставить ребёнка или просто выпить таблетку? Дина, выбор за тобой, — как маленькому ребёнку объясняет мне моя подруга.

— Сколько времени у меня есть? — поднимаю я на неё заплаканные глаза.

— Так, — читает статью в телефоне Наташка, — в интернете пишут, что от сорока двух до шестидесяти трёх дней с момента последней менструации. Ты хоть эти даты помнишь?

— Сейчас, — достаю я свой календарик и высчитываю дни. — Получается, что у меня есть примерно четыре недели, — чтобы решить, что же мне делать.

— Но предлагаю всё-таки не затягивать, — предостерегает меня подруга. — Несколько дней на обдумывание, и надо либо ехать на приём, либо оставлять ребёнка и становиться гордой матерью-одиночкой.

— Если только Паша не отберёт у меня ребёнка, — слипшимися от слёз губами бормочу я.

— Что и требовалось доказать, — подытоживает Наташка. — И если ребёнок его, а он ведь его? — вопросительно смотрит она на меня, и я только с недоумением киваю в ответ: за всю мою жизнь у меня был один-единственный мужчина — мой муж. — Значит, он его заберёт себе. Не оставит же он свою кровиночку жить в нищете с женщиной, которую он почему-то выгнал из дома. По-прежнему ни одной идеи? — внимательно разглядывает она меня, словно я на самом деле совершила страшное преступление, но только забыла ей рассказать об этом.

— Конечно, нет, Наташа! — уже начинаю уставать я от вечных допросов. Или от того, что внутри меня поселился какой-то незнакомец, а я просто уже хочу спать. — Но все тайны жизни — в цифрах, помнишь? — вспоминаю я фразу нашего самого грозного препода, и мы начинаем с Наташкой смеяться, долго и истерично.

И с этим смехом из меня улетает всё напряжение последних суток. Я чувствую, как у меня начинает болеть пресс и напрягаться мышцы от непрерывного хохота, и машинальным движением прикрываю свой живот, чтобы ослабить давление. Значит, я всё-таки хочу этого ребёнка и готова его оберегать? — только и проносится у меня в голове.

— Не забудь про мой отчёт, мне его уже завтра сдавать, — напоминает мне Наташка, спускаясь вниз по лестнице.

— До завтра, — захлопываю я дверь за подругой и закрываюсь на засов. И понимаю, что это просто здорово, что у меня есть замки. Защита от злых людей и волков.

Сажусь за свой ноут, и снова выстраиваю гладкую и чёткую картину из столбиков и строчек, где каждая цифра и показатель — на своём месте. Справедливый обмен: Наташка делает за меня всю работу по обустройству моей в конец запутанной жизни, а я делаю за неё её бухгалтерские отчёты: то, что у меня получается лучше всего. Свожу дебет с кредитом. Я уже начинаю клевать носом, засыпая над своими бесконечными крестиками и ноликами, как слышу слабый стук в окно, которое выходит во двор.