— Да, кажется были, дизайнер после ремонта присылала, — листаю я в своём мобильном галерею, где моя небольшая квартирка на профессиональных фото выглядит как торжественный белоснежный дворец.

— Просто шикарно, — удовлетворённо потирает руки Наташка. — Сейчас точно найдём тебе жильца.

— Давай только девушку, — жалобно вставляю я свои пожелания, на что подруга презрительно смотрит на меня:

— Мы никого не дискриминируем по половому признаку. Двадцать первый век всё-таки на дворе. Дискриминируем исключительно по финансам: кто больше заплатит, того и выберем.

— Слушай, а тебе не кажется, что логичнее было бы их пригласить в квартиру, чтобы они сами всё посмотрели? — сажусь я за пластиковый столик, который пахнет бутербродами с ветчиной.

И меня начинает подташнивать от этого запаха. Мне кажется, что я уже миллиард лет не бывала в подобных заведениях. А когда-то давно и они мне были не по карману. Вот так я и прыгнула сразу же из грязи. А теперь — обратно.

— Не неси чушь! — обрывает меня подруга. — Зачем нам толпы незнакомых людей в твоей квартире? Мяч на нашей стороне. Сначала сами выберем тех, кто нам больше нравится, а потом уже решим, кто достоин жить в твоём палаццо.

— Я очень чистоплотная и аккуратная, — рассказывает нам о себе милая девушка с двумя длинными косичками. Как у Венздей Адамс. Явно первокурсница, ещё строгая и неоперившаяся.

— Прекрасно, — с деловым видом делает у себя пометки в блокноте Наташка, и только я со своего места вижу, что она рисует жирный минус напротив имени Альфия. — Сколько денег ты готова платить в месяц за комнату? — задаёт моя подруга следующий вопрос, пока я допиваю уже вторую бутылку воды.

— Пять тысяч? — неуверенно глядя на меня отвечает Альфия, словно играет в игру «Кто хочет стать миллионером».

— Отлично! Мы тебе позвоним. Или напишем, — обрывает её сразу же Наташа и выразительно смотрит на девчонку, давая понять, что встреча окончена.

— Слушай, хороший вроде вариант, зачем ты её сразу отправила, — говорю я подруге, когда Альфия выходит на улицу.

— Ну да, хороший. Только платить она тебе будет яйцами и молочком, которые привезёт с выходных у родителей из Бижбулякского района. Здорово. Кстати, про яички, — задумчиво смотрит на меня Наташка, словно вспоминая о чём-то. — Ах, да, иди сгоняй в аптеку за углом. Пока я очередного кандидата собеседую.

— Зачем? — не понимаю я.

— Ты стала очень забывчивой Дина. Дуй скорее в аптеку. И купи сразу три теста на беременность. Сразу же здесь и сделаем. Чего затягивать, — командует Наташка, и я понимаю, что сама до последнего откладывала этот момент.

Потому что больше всего боялась увидеть эти две полоски. Как знак равно. Моя мама родила меня как раз в двадцать один год. Но она была очень плохой матерью. И я совсем не уверена, что смогу стать лучше, чем она.

Я возвращаюсь из аптеки, раздумывая, как же мне ещё подольше оттянуть этот момент на потом, как-будто если я сделаю тест на беременность не сейчас, а когда-нибудь потом, то можно будет притвориться, что всё осталось по-прежнему. И что беременность так и не наступила. Пока я не узнаю о ней наверняка.

Я захожу в кафе, и вижу, что за столом уже сидит паренёк в простой толстовке и джинсах, и Наташка уже увлечённо о чём-то беседует с ним. Только этого мне не хватало. Я подхожу к своему месту, и молодой человек вскакивает со своего стула, протягивая мне руку:

— Добрый день, меня зовут Камиль, очень приятно познакомиться, — я с недоумением пожимаю её. Он ждёт, когда я усядусь, и только потом опускается на стул.