Как мне хочется снова услышать «Грозу» Вивальди! Чтобы кровь кипела предчувствием новизны и чуда. Как в детстве, когда мы начинали день с ожидания волшебства.

– Вот сегодня случится что-то прекрасное, необычное, – шептало сердце.

И каждый день был совсем не похож на предыдущий. «Танго смерти» зазвучало в голове и вытеснило звон сосулек. Недаром я всю жизнь так боялась этой мелодии. По телу всегда поползли мурашки, как только слух ее улавливал.

Мне казалось: что-то очень страшное надвигается на меня. Апокалипсис. Конец мира. Ведь наш мир такой прекрасный. Значит и музыка его последнего дня должна быть прекрасной. Так и вижу эту картину: небо обрушивается на землю, ветер сносит горы, здания, аэропорты, причалы. А над всем этим в щепки разбивающимся миром плывет по небу смерть в черном балахоне. Огромная, величественная. Нет, не скелет с косой. Всадник апокалипсиса. На черном коне. А за ним темный вихрь звуков «Палладио».

Каждый аккорд – стук копыт всадника. Тревожный ритм – дрожь сердца, замершего на пороге всего. Под ногами еще есть крошечный кусочек земли, но и он уже змеится трещинами. Еще миг – и всё рухнет в пропасть.

Мой личный мир только что разлетелся на куски. Потому что до этого я еще пыталась закрыться от беды. Еще пыталась сама себе не поверить. Ведь это очень страшно: поверить в неизбежное. Но теперь, когда я приняла то, что со мной случилось, всё встало на свои места.

Больше не будет тепла и любви. Не будет Вивальди. Уютных вечеров, когда мы с Родей сидели за деревянным столом во внутреннем дворике нашего итальянского дома. Этот дворик соединен с кухней. Летом мы часто там обедаем и ужинаем. Тишина, аромат трав с холмов, безмятежное ощущение покоя. На столе сыр и тягучий гранатовый сок. Я со своим компьютером, Родя со своим. Иногда он берет мою руку и целует пальцы.

Мои щеки стали мокрыми от слез. Я поспешно вытерла их и завела машину. Нужно заставить себя приехать домой, в страшную пустоту, в неизвестность, которая кишит монстрами. Вот они, эти строчки из песни Энни Леннокс: «Так много монстров в моей комнате».

Лжемуж уже ждал меня во дворе.

– Ну где ты, Никусь? Анна приготовила роскошный ужин. Всё стынет.

– Спасибо, не голодна, – я вышла из машины и юркнула мимо него, стараясь быстрее попасть в дом, потому что он явно собрался меня поцеловать. – Поужинала с коллегами.

– Тогда спать. Тебе нужно больше отдыхать.

Я зашла в спальню и скрылась в ванной, горько пожалев, что дверь не запирается. Когда ванна наполнилась, я выключила воду и услышала как инкогнито раздевается в спальне и ложится в постель. Пружины жалобно скрипнули под ним.

Эта огромная кровать с балдахином досталась нам вместе с домом. Мы сначала хотели выбросить ее и купить новую и современную. Но потом передумали. Жаль было расставаться с таким раритетом. У нее огромная деревянная спинка с резьбой ручной работы. Весь остов кровати выполнен из натурального дуба. Только пружины матраса металлические, но крепкие. Хоть и излишне разговорчивые. У них настоящий итальянский темперамент. Они всё время громко возмущаются и активно участвуют в нашей сексуальной жизни.

– Я себя чувствую королем, – смеялся Родя, забираясь в постель. – Его величество изволят опочивать.

– А его величество не желает подвинуться чутка? А то венценосная особа умудрилась занять всю огромную кровать. И как вы, ваше величество, это делаете? Тут же можно роту солдат расположить, – я поворачивалась к нему спиной и попой толкала его на вторую половину кровати.

– Величество намек понял, – Род прижимался ко мне сзади. – Моя королева, вы невероятно изящны и в заде, и в переде! А ну-ка, еще раз толкните меня венценосной филейной частью. Мне очень нравится, как вы это делаете.