— Хорошо. Я должна вернуться в среду, но постараюсь вылететь завтра.

Я прощаюсь и скидываю вызов. Сестра тут же присылает мне рецепт чая, и я понимаю, что ради Дёмина мне ещё придётся повозиться, что б ему пусто было. Он-то точно не стал бы за мной ухаживать, заболей я. Но я уже пообещала сестре, поэтому нахожу в холодильнике корень имбиря и лимон. Режу на кружочки и выкладываю в кастрюльку с водой. Дожидаюсь пока варево закипит и добавляю свежую мяту и сахар. Отношу градусник Тимуру, пока доготавливается чай. Процеживаю питьё через сито и…

— Твою ж… — шиплю я от боли.

Потому что обжигаю руку кипятком. Благо небольшой участок кожи, который я сразу подношу под ледяную воду. Становится легче. Так и знала, что стоит мне подойти к плите, ничем хорошим это не закончится, как обычно.

Ещё раз мысленно выругавшись, наливаю чай в кружку и захватив таблетки и сироп от кашля, иду в спальню Тимура. Мужчина в полудрёме, полностью укрыт одеялом и его потрясывает. Включаю напольную лампу, аккуратно вытаскиваю градусник, тормошу Дёмина за плечо, жду, когда он присядет на постели и всучиваю ему в руку кружку чая.

— Тридцать восемь и два. Замечательно, — оповещаю я, смотря на градусник.

— Тебе не обязательно со мной сидеть.

— Выпьешь лекарства, и я уйду.

— А если не выпью?

Мужчина делает глоток чая и провоцирующе проходится языком по своим влажным пухлым губам. Прошу, пусть не смотрит на меня так. Как будто я ему интересна. Как будто он хочет, чтобы я была здесь. Я отворачиваюсь и смотрю в сторону. Красивая штора. Такая салатовая. Люблю салатовый. Великолепный оттенок. А какой ковёр красивый, мягонький. И шкаф тоже ничего так.

— Если не выпьешь, то буду всю ночь доставать тебя. Я могу о-о-очень долго болтать и поверь, зятёк, тебе это не понравится, — отвечаю я, когда он наконец-то отворачивается.

Парень сестры хмыкает, но чай допивает. И покорно принимает таблетку, а затем и сироп от кашля. Морщится, и укладывается в постель. Собираюсь встать, но Тим хватает меня за запястье усаживая обратно в кровать:

— Посиди ещё немного.

— Так-с, давай снова измерим температуру. А то ты кажется начинаешь бредить.

— Пять минут, Кира. И можешь идти.

Удивлённо смотрю на Тимура. Но он серьёзен. Вздыхаю, выключаю лампочку и усаживаюсь к нему спиной. Всего пять минут. За эти пять минут ведь ничего не случится?

14. Глава 14

Кира.

Я никогда не любила утро.

Наверное, поэтому я выбрала для себя такую работу — фриланс. Просто чтобы не вставать утром и не плестись на работу, как остальные. Я не любила утро, поэтому ни за что не завела бы себе собаку, с которой нужно выходить спозаранок в любую погоду. Я не любила утро, и именно поэтому Зойке стоило огромных усилий заставить меня встать рано, чтобы поплавать в море на рассвете. Я не любила утро, потому что приходилось вырываться из сладостного омута сновидений, в которых всегда всё было хорошо. Я не любила утро, потому что кровать всегда была пустой и холодной. А мой взгляд в зеркале слишком отсутствующим, особенно если проснуться до десяти утра.

Но сегодня всё не так.

Сегодня моя постель оказывается не ледяной. А будит меня не будильник и отнюдь не Васька, а чьё-то инородное сопение в ухо. Сладко зеваю, потягиваюсь и открываю глаза. Сощуриваюсь на проникающие сквозь шторы солнечные лучи, со стоном переворачиваюсь на другой бок. И меня как будто током ударяет. Мужская рука весьма наглым образом тянется ко мне, приобнимая. Опускаю взгляд на его оголившийся из-под одеяла идеальный пресс и дорожку тёмных волос, уходящую под резинку трусов. Не до конца понимая, что происходит, зажмуриваюсь и снова распахиваю глаза. Но нет, это не видение. Это, чёрт его дери, парень моей сестры. И спальня не моя, и постель тоже.