Иногда Дмитрий давал себе возможность расслабиться: встречался с женщинами —всегда разными, но типаж неизменно оставался одинаковым. Он искал похожую на ту, которая являлась ему в откровенных снах спустя годы.

Постепенно боль притупилась.

Несбывшиеся фантазии поблекли, их затмили реальные события. Годы безудержного бега по кругу заставили забыть о многом, что дорого для обычных людей. Он отвык мечтать о любви, о счастье.

Постепенно из памяти стёрлось, как замирало сердце и пела душа только от одной мысли о ней, как таяло под его ласками разгорячённое податливое женское тело, а жадные губы нежно прикасались к бархатной коже, ощущая её слегка солоноватый вкус.

Он всё забыл. Заматерел. Очерствел. Стал смотреть на произошедшее по-другому.

Сейчас ему сорок восемь. В принципе, жизнь удалась, и вроде всё хорошо. Только иногда в душе поднималась буря сопротивления произошедшему с ними — вдруг становилось так тошно, что Милославский готов был променять всё, что имел, на одно-единственное желание: любить самому и быть любимым.

Увы! Такого обменного пункта не существует: нельзя заменить хрустящие банкноты на самое драгоценное и удивительное — взаимное чувство.

Дима дернул головой. Это была лишь минута слабости.

— Дмитрий Георгиевич! — Интерком, негромко звякнув, ожил голосом секретаря: — Я хотела уточнить по поводу вечера. Пока вы были на совещании, звонила Оливия. Она не могла с вами связаться и поэтому просила передать: сегодня к 21:00 вас ждут на ужин к её родителям. Но на 20:45 запланирован вылет… Мне его отменять?

Милославский поморщился. Названная девица была сестрой одного из его давних и достаточно надёжных партнёров в Лондоне — Роберта Хинштейна.

За долгие годы совместной работы мужчины неплохо узнали друг друга, а вот чем партнёры живут вне рабочих стен, никогда не интересовались. И лишь буквально три месяца назад Дмитрия пригласили на светский раут — открытие новомодной картинной галереи, владелицей которой стала жена Роберта.

Пренебречь приглашением было нельзя. Милославский скрепя сердце решил уделить этому максимум час. Однако всё оказалось не так плохо. В галерее его ждал приятный сюрприз: знакомство с двумя девушками — супругой партнёра, миловидной худенькой блондинкой, и его сестрой, высокой жгучей брюнеткой.

— А это Оливия, — представил Роберт стоявшую рядом с женой красавицу, — моя сестра.

Взгляд темно-карих миндалевидных глаз девушки с вызовом прошёлся по фигуре Дмитрия, оценивая его внешние данные. Ноздри её длинного тонкого носа еле заметно дернулись, словно принюхиваясь.

«Ого! Да передо мной настоящая хищница! — отметил для себя Милославский. — Того и гляди, проглотит и даже не поймёт этого!»

Уже спустя пять минут общения Милославский с удовлетворением признал, что в очередной раз не ошибся, навесив подобный ярлык на новую знакомую. Хоть та и казалась милой и непосредственной, что, несомненно, выделяло её на фоне общепринятой чопорности англичан, вот только сколько бультерьера ни причесывай, болонкой не станет.

Привычка не проходить мимо красивых женщин взяла верх, хотя Оливия коренным образом отличалась от любимого Димой женского типажа, уже спустя месяц она по-хозяйски распоряжалась одной из его кредиток.

Милославский не особо обратил на это внимание: материальная сторона взаимоотношений его как человека состоятельного мало интересовала.

«Можно считать это платой за шикарный секс! — Он бросил взгляд на экран сотового. На нём в очередной раз высветилось оповещение об оплате картой. — Да и потом, есть ещё один, куда более весомый плюс в пользу этой связи: Хинштейн, теперь играет исключительно на моей стороне».