От переизбытка чувств соскочила с кровати и, размахивая лупой, продолжила выплескивать свой гнев.

– А ну появись, проекция!

Никто не появился.

– Я знаю, ты знал, что я буду вне себя, артефактишка, а ну иди сюда!

Никто не пришел.

– Ты, солнечное подобие мужчины, боишься меня? А ну явись, подлый трус!

В ответ – тишина.

– Ну ладно, опять добился своего. – Я бухнулась на колени, простерла руки к небу и фанатичным голосом священника из Тьмутьмии, вершащего казнь, завопила: – Явись пред очи недостойной твоего небесного сияния, о светлейший!

И тут услышала:

– Аленка, ты чего?

Повернув голову, увидела напряженно замершего в дверном проеме напарника.

– Призываю артефакт, – тряхнув волосами и сдув пряди с лица, ответила ему.

– Так его здесь нет, толку-то призывать?

– Ну, нет так нет. – Я поднялась с колен, отряхнула штаны и приняла самый умно-сосредоточенный вид. – Добыл кристалл?

– Даже два, – Фома все еще поглядывал на меня с подозрением, – это тебя так с сивушки разобрало? Галлюцинации?

– Нет, – отмахнулась от озабоченного напарника, – это меня так от артефакта разобрало. Но я тебе попозже объясню, а пока давай сюда все, что принес.

Мой драгоценный Фомантий добыл записи не только с кристаллов из зала явления артефакта, но даже с тех, что стояли в коридоре.

Усевшись в кресло, я установила кристальную копию на журнальном столике и активировала запись. Фомка устроился напротив, и мы синхронно склонились к замерцавшему полупрозрачному изображению.

Сначала кристалл отобразил целую толпу перед входом в зал «явления светлейшего народу». Толпу проверяли у входа строгие охранники в ливреях и награждали тычками или хлопками пониже спины (это касалось особо симпатичных посетительниц) каждого, кто проявлял недовольство обыском. Когда все, возжаждавшие общения с сиятельнейшей занозой, всосались в огромные двери, к деревянным створкам торжественно приблизились несущий шкатулку хранитель сокровищницы под конвоем и слуга с золотым листком на подносе, за ними следовала еще пара охранников. Хранитель торжественно вошел первым, а слуга, ожидая своей очереди, побрызгал на листок полировочной жидкости из бутылочки и натер его собственным рукавом, отчего вещь просто ослепительно заблестела.

Ну а дальше началось представление. Кристалл отобразил внутренний зал, в котором на постамент установили шкатулку. Все, затаив дыхание, вытянулись по стойке «смирно», ожидая явления артефакта, а хранитель гневно зыркнул на замешкавшегося слугу. Тот поспешно подскочил со своим подносом к постаменту, схватил листок и заслужил затрещину от хранителя, указавшего на золотой пинцет, лежащий рядом со шкатулкой. Взяв листок так, как положено по регламенту, слуга вытянул руку, а хранитель откинул крышку, после чего на миг все изображение в кристалле затмило солнечное сияние. Лист примагнитился куда надо, и прикрывший им все сокровенное артефакт явился публике. Ну а дальше мероприятие шло по плану, и как мы с Фомкой ни высматривали, ничего необычного в поведении посетителей не углядели.

– Что-нибудь насторожило? – спросила я напарника.

– Явление как явление. Служка, кажется, новый.

– Угу, явно плохо знаком с ритуалом. Он листок рукой схватил. – Я задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку. – Ладно, давай дальше.

Следующая запись была похожа на предыдущую, исключая само явление. Только толпа оказалась поменьше, более представительные посетители были одеты побогаче, а охранники не распускали рук. Эту запись мы также просмотрели до конца, начиная с толкучки в коридоре и заканчивая выходом из зала, когда каждого посла снова подвергали тщательной проверке.