А потом полчаса отмывался в душе, и обрыскал меня холодной водой, чтобы я остыла. В итоге, добился моего успокоения, но только психического. Я перестала истереть, опустилась на мягкий коврик на полу ванны и разрыдалась.                       

- Эй, ты чего? – мягко спросил Макс, обнимая меня за плечи. – Я не узнаю тебя. Неужели, остаться со мной настолько плохо?               

- Дело не в тебе. Хотя, это заключение уже достало. Просто…сегодня годовщина смерти папы…и я не могу найти себе места…, - признаюсь, а Макс успокаивающе гладит меня по волосам.                                     
- Мне очень жаль. Чем я могу тебе помочь? – спрашивает, и я ему была так благодарна за соучастие. Что он пытался помочь. Лёша, никогда не задавал мне подобного вопроса, когда мне было так плохо.                            
- Просто, я хочу побыть в тишине, - объясняю, и  он кивает. 

- Ну, раз уж, так случилось, что мы скованы между собой и нераздельны, значит, я разделю твою боль вместе с тобой. Тебе нужно выпить и успокоится. В доме есть спиртное? – спрашивает он.                                         
- Я брала с собой бутылку коньяка и водки, в подарок Виталине Анатолиевне – подруге бабушки…                       
- Нам нужнее! – обрывает Макс, поднимая меня на руки. – Куда идти?                     

- В гостиную, там сумка, - отвечаю, и он уносит меня вниз.                  

Напиться – не самый лучший вариант, но мне было необходимо расслабиться. Слишком много всего, навалилось сегодня на мои плечи. И я сдала…                      

А Максим, именно в этот момент, перестал меня дразнить, давить на меня,  раздражать. Просто был рядом, утешал, выслушивал мои истории прошлого, боль и подливал ещё. 

Мы начали с водки. Так захотел Макс. Сказал, что градус нельзя понижать, а я сомневалась, что мы дойдём до коньяка. Я никогда много не употребляла спиртного. Не напивалась в хлам, всегда думала о последствиях, а сегодня словно вышибло…                      

Первую рюмку, я выпила залпом, толком  не закусывая. И уже после неё стало хорошо. По телу расползлось  приятное тепло, и я расслабилась. Ушло напряжение, которое накалялось во мне за последние дни, разочарование, страх. Осталось только некая боль утраты, память о папе и воспоминания.                                                                           

- Ты знаешь, он был самым лучшим отцом на свете. Любил нас с Миленой, берёг, как самое ценное в своей жизни. Мне так его не хватает…, - говорю, всхлипнув, а Макс, при этом,  держит меня за руку, и легонько гладит большим пальцем внутреннюю сторону ладони. До мурашек по коже.  Но это отвлекает от главной боли, и немного успокаивает.                      

- Почему он умер? – интересуется, и мгновенно вспоминаю те дни. Последние дни, когда отец был рядом.                                                                                                           

Коллекторы, которые требовали моментальное погашение задолженности по кредиту, перешли все рамки дозволенного.  Из пятидесяти тысяч, которые папе разбили частями на пять лет, он не смог выплатить какую-то там шестую долю, потому что заболел, и из этого мизера, наросли безумные проценты, штраф и пеня. И в принципе из этого начались проблемы. Папа одолжил денег у друзей, но было слишком поздно. Сума росла с каждым днём все больше и больше, а в банке разводили руками и говорили, что ничем не могут помочь. Наш договор по кредиту выкупила некая коллекторская фирма, после чего  мы стали их заботой.