— Она не придет, — говорит Лешка.

— Я никого не жду, — отвечаю, не отрывая глаз от документа.

— Поэтому ты работаешь в гостиной, а не в кабинете, и на часы за последние минут десять посмотрел раз пять, — хмыкает брат. — Трюфель, мы вообще верим этому лопоухому?

Пес смотрит на меня недоверчиво, наклоняет морду набок и, гавкнув, переводит взгляд обратно на Лешку.

— Я просил меня так не называть, — с раздражением отшвыриваю документы в сторону и подхожу к окну. Нет желания продолжать разговор.

— А если ты просчитался, и Вадим не отпустит дочку? Может, за эти годы он превратился из сволочи в доброго папашу.

— Если не придет, ей же хуже.

— Можно закинуть на плечо и силой привезти.

— Хочу, чтобы сама, своими ногами пришла, — едва успеваю договорить, как раздается звонок телефона.

— Да, — отвечает брат. — Пропустить.

Я сверлю его насквозь в ожидании ответа.

— Ты был прав. Она идет. Мышка в клетке. Встречай свою гостью.

Эмилия, пугливо озираясь, идет по каменной дорожке. Даже несмотря на зареванные глаза, она сейчас очень красивая. Белоснежная кожа, нетронутая солнцем, густые черные волосы. Идеальная осанка и плавность движений приковывают к себе внимание. Холодная красота, мягкие правильные черты лица никого не оставляют равнодушным. Она вызывает интерес у окружающих. Мужчины не сводят глаз, женщины смотрят с ядовитой завистью.

Голубой цвет платья ей невероятно идет. На помолвку наряжалась, для другого мужика. Алчная, как и родители. Лишь бы пристроиться потеплее и посытнее. И плевать, под какого мужика ложиться. Не замечаю, как сжимаю кулаки до хруста, когда она входит в гостиную.

— Ты опоздала, — сажусь в кресло, рассматриваю Эмилию. Недавняя усталость исчезает. При взгляде на девушку у меня адреналин шпарит на максимум. А это чертовски плохо.

Чувствую ее страх на расстоянии. Ненавидит и боится меня. Напряжена как струна.

— Девушкам свойственно опаздывать, — огрызается.

Собака с громким лаем подбегает к девчонке. Эмилия пугается, делает шаг назад, прижимая руки к груди. Любой испугается, когда на тебя летит злобный с виду огромный доберман.

Уткнувшись мокрым носом в ее коленку, Трюф смотрит огромными глазами и подставляет ухо, чтобы почесала.

— Мой хороший, — Эмилия садится перед ним на колени и начинает гладить. Парень во всю ластиться к ней, иногда поскуливая.

— Трюфель, ко мне, — командует Леха.

В ответ ноль реакции.

— Ты посмотри на него! Это не сторожевой пес, а обычный кобель. Променял нас на девчонку. Выдержки никакой у тебя, мужик, — возмущается брат.

Едва сдерживаю улыбку, глядя, как пес разваливается на полу, а Эмилия чешет ему пузо. Значит, выбрал себе хозяйку. Рановато ты стал ей доверять. Мы еще присмотримся к ней.

— Пойдем, — встаю с дивана, обращаясь к девчонке.

Она заметно дергается, ресницы начинают порхать быстрее. Бледная совсем. Неужели так боится меня? Взгляд ледяной. Снежная моя королева. Ничего, отогрею. Еще гореть будет вместе со мной.

Когда я открываю перед Эмилией дверь в гостевую комнату, она громко с облегчением выдыхает. Неужели думала, что поселю ее в свою спальню и буду насиловать каждую ночь?

— Я не сомневался, что твой отец выберет свободу, — девочка осматривается, обнимает себя за плечи.

— Ты ошибся. Он не знает, что я здесь, — высокомерно заявляет она и задирает аккуратный носик вверх.

— Вещи привезут завтра, — мне нравится за ней наблюдать, ловить ее неподдельный страх и волнение. Хотелось бы задержаться, но логичного повода на ум не приходит. — Отдыхай. Поговорим завтра.

Когда я иду по коридору, из спальни отца выходит Катя.