— Так нельзя. Твой поступок нельзя оправдать, – с трудом сдерживаю себя, чтобы не начать все крушить. Провожу пятерней по волосам. Нервно выдыхаю.

— Я был безумно счастлив, что нашел тебя, и старался оберегать не только от физической, но и душевной боли. Сын, я уверен в правильности своего решения.

— Ты понимаешь, что такое предательство прощать нельзя? С момента, как я узнал, что они живы и даже очень счастливы, у меня внутри все горит, — сжимаю подлокотники кресла до скрипа.

— Если тогда ты убил бы их, думаешь, стал бы счастливее? Ты не убийца. И пока я жив, не позволю тебе в этом дерьме замараться, — с хищным оскалом отвечает отец.

— Перед смертью они будут долго мучиться. Я отберу у них самое ценное, то, ради чего они предали меня. Деньги. Я разрушу их жизнь до основания. Они на себе ощутят боль, с которой я жил много лет, — встаю, потому что больше не хочу продолжать разговор.

Я понимаю слова отца про зверя. Потому что чувствую то же самое. Мой рычит и готов разорвать цепь, на которой пока прочно сидит. Но скоро я выпущу его на волю.

— Не разрешай мести стать полноправной хозяйкой твоего сердца. Пусть у тебя тоже появится надежда, ради которой стоит жить, иначе ты сам проиграешь в этой войне, — говорит отец, когда я уже стою у двери.

Поздно! В моей голове уже в мельчайших деталях созрел план по уничтожению предателей, и со своего пути я не сверну. Вот только что делать с Эмилией, я пока не решил.

В ближайшие дни будет много дел. Управлять фирмой оставлю надежного человека, за домом прислуга присмотрит. Продавать его не хочу. В планах быстро разобраться со всеми обидчиками и вернуться обратно.

На веранде курит Лешка, облокотившись на перила. Похлопав его по плечу, встаю рядом.

— Если бы ты видел мою новую преподавательницу по вокалу, — присвистывает брат. — Только я свой прибор навострил в ее сторону — и тут на тебе! Мы переезжаем.

— Ты все никак не оставишь свою дурацкую идею научиться петь?

— Ага. У мужика должно быть безобидное хобби. Вот у тебя, лопоухий, его нет. Поэтому ты злой вечно ходишь.

— А ты шалопай. До сих пор не пойму, как отец тебе нашу безопасность доверил.

— Это для тебя я шалопай, — широко зевая и потягиваясь, отвечает брат. — А вот девчонки говорят, что у меня большая харизма.

— Бери свою харизму и пойдем в спортзал, кулаки чешутся.

13. Глава 13

Розовый бриллиант переливается в лучах солнца. Он такой же яркий, как мои воспоминания о нескольких счастливых днях в Лондоне. Идеальный, прозрачный, с острыми гранями. После возвращения я выхожу из дома только на работу, а по вечерам запираюсь в комнате и плачу. До сих пор не могу смириться, что Миша так поступил. Я чувствую себя использованной и грязной. И кольцо — словно плата проститутке за секс. Неужели он обо мне такого мнения?

Выбросить украшение не могу. Рука не поднимается. Но стоит лишь надеть его, как кожу под ним начинает нестерпимо жечь. В глубине души я надеюсь, что Михаил найдет меня и все объяснит, но с каждым днем эта надежда становится все меньше.

Быстро прячу кольцо под подушку, когда дверь открывается, и в комнату заходит мама.

— Малыш, ты совсем у меня раскисла. Что случилось? — она гладит меня по волосам, прям как в детстве.

— Влюбилась…

— А он разбил твое хрупкое сердечко, — задумчиво произносит мама.

— Примерно так, — глубоко вздохнув, кладу голову маме на плечо.

Мама у меня красавица, всегда стильно одета, с идеальной прической и маникюром. Выглядит гораздо моложе своих лет. Мы с ней очень похожи, и нас часто путают. Она моя самая близкая подруга, мы с ней можем поговорить обо всем честно и откровенно. Вот только о Мише мне говорить с ней трудно .