Приняв душ и переодевшись, я спускаюсь на первый этаж. Трюфель встречает меня, весело виляя хвостом.

— Здравствуй, мой хороший, — потрепав его за ухо, иду в кабинет, откуда слышатся голоса.

— Добрый вечер, — сажусь в свободное кресло. Трюфель, как всегда, садится в ногах у Лешки. Отец смотрит на меня грозно, нахмурив брови. Одной ногой в могиле, а все равно держит руку на пульсе. Ему уже доложили, что я изменил свой маршрут и вместо Франции в последний момент улетел в Англию. И о причинах он тоже знает.

— Мы возвращаемся в родной город, — решаю начать с главного.

— Ермак, это все из-за девчонки, про которую ты просил узнать? Так давай я тебе ее привезу, — игриво подмигнув, как всегда, хохмит брат. — Зачем срываться с насиженного места. У нас тут уже все прикормлены. Связи налажены.

— Алексей, приготовь все к отъезду, с парнями поговори, — выпуская клубы сигаретного дыма, приказывает отец. Он недоволен моим решением, но соглашается с ним.

— Вот вам не сидится дома, — ероша волосы, брат вздыхает и направляется к выходу. — Трюф, идем со мной, дружище.

— Сергей Иванович, время укола, — постучав, заходит Катя.

— Позже, пожалуйста, зайди, — прошу ее.

— Но…— растерянно хлопая глазами, женщина застывает в дверях.

— Катя, позже, — отец на взводе, знает, что разговор предстоит тяжелый.

— Я верил тебе, отец, — говорю, когда мы остаемся одни. — Ты сказал, что они все умерли в тот же день. Ни разу я не перепроверил твои слова. Потому что доверял.

Каждое слово царапает горло и дается с трудом. Адреналин шпарит по венам и требует выплеска.

— Соврал для твоего же блага, — проведя ладонью по исхудавшей щеке, он тяжело сглатывает. — Я знаю, что значит жить местью, и не хотел, чтобы ты повторил мой путь в никуда.

— Я должен был сам решать! Ты не имел права лишать меня выбора, — кровь вскипает от понимания, что я подарил предателям двадцать лет счастливой жизни. Меня трясет от ярости.

— Имел, — он бьет кулаком по столу и повышает голос. — Имел, черт возьми! Это право я получил после того, как искал тебя много лет. После того, как собственными руками вытаскивал тебя из горящего дома. А после не спал у твоей постели, пока ты не пришел в себя. И на ложь я тоже имел право. Таким образом я спасал твою душу.

12. Глава 12

Отец дышит тяжело, с трудом делает глоток воды.

— Позови Катю. Пусть сделает свой дурацкий укол.

— Тебе надо отдохнуть. Давай я провожу тебя в спальню, — встаю, чтобы помочь ему, но он осаживает меня.

— Сядь, мы не договорили, — переведя дыхание, отец продолжает: — Когда я мотал срок, мне сообщили, что мою беременную жену убили. Я за ночь поседел от горя. Не сойти с ума помогала только ненависть и желание отомстить. Эти чувства поднимали меня с постели каждое утро и заставляли жить. Ради мести. Других причин у меня тогда не было. Я уничтожил всех, кто хотя бы косвенно был причастен к смерти твоей матери. Но не заметил, как ненависть сожрала меня изнутри. Мои руки не просыхали от крови. И зверь внутри меня требовал еще. Даже когда все виновные были наказаны, легче не стало. Я продолжал злиться на весь мир. Потому что уже сроднился с ненавистью. Она стала моей верной спутницей. Со мной невозможно было вести дела, я стал непредсказуем и за любую оплошность пускал пулю в лоб. Многие верные люди отвернулись от меня, — отец выдыхает и закрывает глаза. — Потом я узнал, что перед смертью жена успела родить мальчика и, возможно, он жив. С маниакальной одержимостью я принялся искать тебя. Надежда начала вытеснять из сердца месть, которая прочно там обосновалась. Окружающие уже начинали бояться меня и принимали за сумасшедшего. И вот когда я нашел своего сына, оказалось, что могу потерять снова и уже навсегда. Но мы успели, смогли вытащить тебя из огня. Я решил начать новую жизнь ради нас, завязал с криминалом, насколько это было возможно. Мы уехали в другой город, чтобы ничего не напоминало о той страшной истории, но ты упрямо тянешь нас обратно.