Теперь она снова делала вид, что святая. Какая гнусная ложь, какая великолепная лгунья…
- Тебе лучше уйти домой, - сбившееся во время поцелуя дыхание не делала возвращаться в норму. - Прямо сейчас! Не уверен, что могу себя контролировать.

Мне было больно. Ей должно было быть еще больнее, это правильно, это по закону. Тина испуганно вздрогнула, когда я прокричал:

– Ты кто вообще такая?! Из чего ты, черт возьми, сделана?! Почему ты такая? Это все шутка, розыгрыш, или что?

- Я это просто я. – Ее тихий голос больше не успокаивал. Гипноз прошел, не иначе. Глупая девчонка, возомнившая себя великомученицей. Всепрощающей святой, которая наставляет и спасает грешные души. И звезды эти свои приплела, и любовное письмо написала!

Она оттолкнула мою руку и, освободившись наконец, выбежала на дорогу. Я не останавливал. Медленно, будто пьяный, следил за тем, как ее фигурка удаляется все дальше, до тех пор, пока не скрылась за поворотом. Потом, скорее рефлеторно, поднял с земли помятый конверт с пылким признанием и засунул в карман пиджака. Там же я нащупал телефон и включив его, увидел двадцать пропущенных.

- Андрюха, приехал тебя вызволять, диктуй адрес, - весело прохрипел Макс - первый, кому я позвонил, - слушай, ну и дыра, тут куча собак, готов поспорить, они бешеные.

- Не более бешеные чем я, - мой ответ прозвучал после того, как я нажал отбой.

Гринберг подобрал меня на дороге. Как какого-то бомжа. Выглядел я соответствующе образу.

Первое время мы молчали, второе время - тоже. Из колонок раздавался шум дождя, музыка, которую Максу посоветовал его психолог. Мягкий ход машины, хлесткие мысли – мне нравились эти качели, этот небывалый контраст. Как пломбир в жаркий день. То что мне ни в коем случае нельзя мороженое, я не вспомнил.

Спустя пару часов Макс не выдержал и спросил, глядя в зеркало переднего вида:

- Повстречался с дикой кошкой? Слышал, их развелось невероятное множество в окраинах Новгорода.

- Заткнись. – Я удручающе потер щеку. – Больше ни слова об этой поездке. Ни единого, понял? Сделаем вид, что ничего не было, это приказ!

- Так точно, сэр! - отрапортовал Макс: - Отныне ваша командировка и очаровательный шрам на лице – То О Чем Нельзя Говорить. Я правильно понял?

- На самом деле, я мог сделать большую, непоправимую глупость, хорошо что ты приехал. – Я хмыкнул, разглядывая в зеркале следы четырех ногтей на моем лице. Прощальный подарок от той, которую я больше никогда не увижу.

В открытке, лежащей у меня на коленях, было четыре слова:

Спасибо за танец
Алевтина.

6. Глава 6. Моя другая жизнь

В палату ворвался сноп электрического света. На пороге появилась дежурная медсестра. Она сдула со лба прядь волос и шагнула внутрь. Высокая крупная женщина двигалась на удивление грациозно.

Она легко дошла до кровати, где Барбара девочка и только тогда заметила постороннего.

- А вы тут что делаете? Вам сюда нельзя!

- Я член семьи, – буркнул Андрей и отложил детскую книгу обратно на тумбу.

- Разумеется, и этой семьи тоже, - медсестра цыкнула в сторону Воронцова, который привез в больницу пострадавшую пациентку из России. И не смотря на то, что та пережила аварию, мужчина выглядел сильно хуже.

- Стабильность - не всегда плохо. Иногда стабильность значит куда больше, чем кажется вначале. Барби не становится лучше, но и хуже не становится. Правда она вас не слышит, господин Варонцов. Так что вы зря ей читали книгу.

- Окей. – в голосе Андрея не было эмоций. Глаза цвета крепкого чая и тени под ними добавляли угрюмому лицу еще больше таинственности.