Я чертовски хорошо это помнил, и за свою семью я всегда был готов грызть глотки, это вообще даже не оговаривалось, ведь как бы я не относился к Азизе, какие бы чувства не испытывал, она часть моей семьи, она мать моего ребенка.

—И все-таки любишь, раз мы все еще муж и жена, — безапелляционно ответил, рубанув с плеча. Обычно я так не делал, я мягко ходил от конфликтов, но сейчас мне не до выяснения отношений, проблема стояла остро, раз подобное со мной все-таки случилось. Пусть меня и ненавидели, но, чтобы в открытую нападать, — этот кто-то явно перешел все грани допустимого.

И вместо таких скандалов, мне бы просто найти человека и перекрыть ему кислород, пока этот кислород не перекрыли мне и моей семье.

Азиза покраснела, а затем протяжно простонала. На ее лице отразилась гамма самых разных эмоций, от простого отчаяния до глубокой скорби.

—Почему ты просто не можешь принять меня, даже спустя столько лет, Саша? — она проговорила это словно в пустоту, а ответа у меня не нашлось.

Потому что не любил и никогда не смог бы полюбить. Потому что нельзя заставить сердце биться, если оно умерло.

Посмотрев в глаза Азизе, я вдруг захотел наконец-то сказать очевидное, о чем она, вероятно, забывает, играя в счастливую жену.

—Ты знаешь ответ, Азиза, я не обещал тебя любить. Я обещал заботиться о тебе, быть тебе мужем, но себя я тебе не обещал. Не обещал стать твоим мужчиной в полном понимании этого слова. Я отец нашего сына, не более, я твой муж на бумагах, ты ни в чем не нуждаешься и живешь так, как ты этого хотела, со мной, как моя жена.

Азиза опустила взгляд, а затем прошептала:

—Я не живу так, как я хотела, ни единой минуты своей жизни я не живу так, как мечтала, моя жизнь проходит мимо меня.

Она не сказала больше ни слова, молча выйдя из комнаты и захлопнув дверь. Я же осмотрел свою перебинтованную грудь и попытался вдохнуть чуть глубже, сразу же передумал. Плохая была идея в общем-то.

Внезапно в комнату вошел Ваха, хмурый и мрачный.

—Наконец-то, тебя дождешься, — пробубнел я недовольно, скидывая с себя одеяло. Жарко было как в аду. В голове плавно развеивался туман, еще и накатывала мигрень. Ее мне не хватало для полного счастья. Забить бы уже последний гвоздь в крышку гроба, чтобы не мучился.

—А куда спешить? Некуда спешить. Как чувствуешь себя, раненый ты наш тигр? — друг уселся на кровать рядом со мной.

—Не помер и ладно. Охрану усилили? Для всех? — последнее слово выделил особенно. Мне было важно, чтобы вся семья была в безопасности, даже если эта семья будет брыкаться и показывать недовольство. Вот кто-кто, а жена моя любила это дело и с радостью показывала мне свой буйный восточный характер.

—Обижаешь, в первый же день, — кивнул Ваха и покосился на меня слегка обиженным взглядом. Да, я знал, что у него все всегда на высшем уровне, и будь со мной охрана, этого точно бы не случилось.

—Я знаю, что ты скажешь. Знаю. Я же говорил, да? — ухмыльнувшись и при этом почувствовав тупую боль в области груди, я ткнул друга локтем в бок.

Но Ваха не засмеялся, он скорее еще больше разозлился, вдруг запылав всеми оттенками красного.

С ним нас связывало много плохих и хороших событий, но чаще плохих, когда кто-то вляпывался куда-то, а второй обязательно вытаскивал, при этом прописав пару профилактических люлей. Да и породнились мы знатно, он крестный моего сына, я — его дочери. [ЮО1]

—А я не понимаю, чего ты ржешь, как конь педальный? Ты что думаешь: ты бессмертный? Я сколько раз предупреждал, чтобы без охраны никуда? Сколько, мать твою? Или ты вдруг уверовал, что у тебя девять жизней, как у кошки, черт тебя дери?