— Маркус, это нифига не романтично, — шикнула я. — Да и ты не мужчина моей мечты. Поставь на ноги, живо!

— Молчи уже, рохля, — тяжёлая ладонь отвесила мне мощный такой поджопник. — Слушала бы меня раньше, уже давно бы жили припеваючи. Ты с мужчиной своей мечты, а я с тремя цыпочками легчайшего поведения.

— Странные предпочтения для психотерапевта, — пробурчал Друз, спешащий за нами.

— Нормальные мечты для мужика. Ну, а ты, "эколог", озвучь-ка нам свои потаённые желания.

— Не знаю, — он пожал щупленькими плечами. — Сделал бы завершающую операцию на глаза. Избавился от очков. Питомца завёл. Кошек люблю страшно. Поднялся на ноги, встретил ту самую женщину, можно с ребёнком. Всегда хотел большую семью, но у меня из-за таблеток могут быть проблемы с... — он вдруг запнулся и покраснел, как рак, поняв, что сболтнул лишнее. 

— С зачатием, — договорила я за него. — Да, Ан, твои планы на жизнь поинтереснее будут. Учись, Маркус.

Поднявшись на верхнюю платформу, мы снова окунулись в непроглядную толпу сброда. И опять этот гул роя. 

Закрыв глаза, досчитала до трех и распахнула, и тут же встретилась взглядом с белобрысой малышкой лет пяти. В руках она держала грязного кота. Подняв его, она показала мне хвостик. В чистых голубых глазах ребёнка читался интерес. Трёхцветная животинка громко мяукнула и снова оказалась в детских объятьях. 

Засмеявшись, девочка вдруг растаяла без следа, исчезнув за спинами взрослых. 

Это навеяло мне иную картину. Хвостик... И объятья... Мягкая шёрстка, громкое мурлыканье...  Но я не успела нащупать эту нить воспоминаний — её снова погребло под песком новой информации.

В этой части станции дома казались добротнее. Даже с дверями и окнами. Стены из толстого пластика. Крыша плоская. На ней склад коробок.

Я пыталась как-то ввинтить факт существования таких жилищ в свою бедную фантазию.

Трущобы. Орбитальные дхарави, кажется, так это называлось.

Да, я слышала о самых бедных районах солнечной системы, но видеть картинки пусть и трёхмерные — это одно. А попасть сюда — другое.

Реальность топором била по голове.

Дети, женщины в странной одежде, словно завёрнуты в простыни. Сари? Да, похоже. Мужчины с голым торсом, в рваных коротких штанах. И все куда-то спешили, толкались, кричали. Суетились, как муравьи. 

Обхватив голову руками, я старалась не смотреть вокруг. Но не могла.
Всюду окружали. Давили. Мешали дышать. 

Бедняки. Модифицированные. Руки, ноги, части черепа... Металл, уходящий под их кожу. 

"Сброд" — как выразился бы мой отец.

Но, нет, видела я лишь нищету. И людей, погрязших в ней. 
Дхарави, как живой организм, переваривал их судьбы. Ломал под себя, уравнивал. Всех под одну планку голода и безденежья.

Мои мысли путались. Становились короткими, бессвязными.

Обитатели трущоб смотрели на меня, словно это я, а не они, были диковинкой этого мира.

Закрыв глаза, обречённо уткнулась в спину дока.

Я попала в свой персональный ад.

— Не раскисай, Лидия. Думай, перелопачивай всё это, — подбадривал меня Маркус. — Ты справишься, я знаю.

Мне бы его веру. Меня коротило, я не могла сообразить, что слышу: разобрать фразы, систематизировать их, разложить по полочкам. Словно не хватало оперативной памяти. Вот только мой мозг всё же не компьютер.
Но вот скрипнула дверь, и по глазам ударила тьма.

Моргнув несколько раз, приподнялась на локтях и осмотрелась.  В полумраке легко различила простую обстановку прихожей. Несколько пар обуви. Ведро. Теплые вещи, висящие на самодельных крючках.

— Дядя! — громко прокричал док.

Загорелся свет. Меня поставили на ноги и развернули.